«Либеральные реформаторы не тешат себя особыми иллюзиями относительно народной любви к себе. Их не сильно волнует вопрос об ущербе, которые их мероприятия причиняют отдельным людям, проживающим за пределами их мира, где успех измеряется только количеством нулей на банковских счетах.
Но в чем они убеждены совершенно искренне и твердо, так это в том, что являются «эффективными менеджерами», которым от природы даровано право управлять компаниями, учреждениями и государственными структурами».
Борис Кагарлицкий
Среди множества отличий в состоявшихся с разницей в неделю выступлениях Медведева перед Думой и Путина на прямой линии одним из наиболее существенных стало отчетливо прозвучавшее отличие в выборе критериев для оценки деятельности каждого из министров в отдельности и правительства в целом. Медведев в ответ на прозвучавшую от депутатов критику наиболее одиозных членов своего кабинета заявил, что «министр не рубль, чтобы всем нравиться» и тем самым фактически озвучил яркий, но весьма спорный тезис: «Популярный министр – плохой министр».
Идея оценивать работу членов правительства именно так забавна сама по себе. В общем-то, министры назначаются для того, чтобы делать что-то полезное для вверенных их заботам отраслей и решать их проблемы. Если министр приносит пользу отрасли – он будет популярен в этой отрасли. Если он приносит пользу обществу – он будет популярен в обществе. Конечно, возможна ситуация, когда в отрасли министр непопулярен, а в обществе – популярен (хотя если начальника не любят подчиненные, они будут работать так, что его не станут любить и в обществе).
Позиция же Медведева, мягко говоря, какая-то странная: если на министра разозлилось общество, то он не видит в этом беды. Для него главное – чтобы министр нравился ему и его друзьям. Экстравагантность этой позиции основывается, с одной стороны, на глубоком презрении к народу и обществу, с другой – на непонимании того, что защита непопулярного министра делает непопулярными и тебя, и твое правительство. Хотя если считать, что непопулярность есть свидетельство полезности, то министр, который снижает твою популярность, тем самым повышает и твою полезность. Ведь если следовать логике Медведева до конца, то получается, что поскольку популярный министр есть плохой министр, то популярный премьер-министр – это плохой премьер-министр, а популярное правительство – это плохое правительство.
Это, повторюсь, логика Дмитрия Медведева. По этой логике, чем больше вреда принесут он и его правительство, тем лучше они работают. То есть главное, по его мнению, чем оно должно заниматься, – это стремиться принести стране как можно больше вреда. И, судя по результатам, эту задачу его кабинет решает вполне успешно.
А еще позиция Медведева, как ее можно понять, судя по выступлению перед депутатами, состоит в том, что правительство и министры должны быть вне контроля общества, и оценивать их деятельность вправе только он и его друзья.
Но, вообще-то говоря, тот же назначивший и пока не отправляющий премьера в отставку Путин в ходе прямой линии сформулировал иной формат оценки деятельности правительства и министров, сказав, что будет судить о них на основании трех факторов: отношения к ним общества, исполнения его майских указов и – особенно – выполнения социальных обязательств.
Что правительство практически не справляется с выполнением указов – очевидно. Что более чем своеобразно выполняет социальные обязательства – тоже очевидно. Например, «во исполнение указов» оно требует от вузов повышения зарплат преподавателей без выделения для этого необходимых средств и параллельно с этим заставляет повышать нагрузку на преподавателей и инициирует их массовые увольнения.
Кстати, вызвавший скандал «мониторинг вузов», осуществленный на основании рассмешивших и возмутивших всех показателей, и составленный затем на его основе список «неэффективных вузов» формально делались в соответствии с поручениями президента, которые содержались в тех самых указах. Но исполнено это было так, что полностью дискредитировало саму заложенную в них идею.
Да, формально идет повышение пенсий, о чем отчитывается правительство, но одновременно по структурам Минтруда и системам социального обеспечения идет негласное распоряжение снимать группы инвалидности с возможно большего числа инвалидов, чтобы сэкономить на пенсиях и льготном обеспечении этой категории. Известны случаи, когда к концу 2012 года зарплата в социальных сферах поднималась для того, чтобы отчитаться об исполнении поручений президента, но с весны она была понижена ниже прежнего уровня, потому что правительство не выделило денег на ее поддержание на новом, повышенном уровне.
Это все касается тех поручений президента, за которые правительство отчитывается как за исполненные. Но почти две трети этих поручений оно не исполнило вообще! Медведевские министры по факту действуют отчасти как саботажники указов, отчасти – как сознательные вредители.
Но тогда все-таки нужно и президенту принимать решения. И если, как он сказал в ходе диалога с гражданами, «надо, чтобы все руководители любого ранга – и в президентских структурах, и в правительстве, – чувствовали и понимали, что рядовые граждане внимательно следят за результатами нашей работы и дают свои оценки. Ориентироваться нужно именно на мнение граждан», то, значит, нужно ориентироваться на мнение граждан. А гражданам – активнее его высказывать и демонстрировать.
Итак, зафиксируем: Медведев считает, что министры должны нравиться не гражданам, а его друзьям, в то время как Путин говорит, что ориентироваться нужно на мнение граждан. По сути, он призывает поставить правительство под гражданский контроль, под контроль общества. Значит, нужно поставить его под этот контроль. А значит, надо найти формы, способы и структуры, которые могут заставить министров выполнять волю граждан, либо подавив их нежелание это делать, либо добившись их устранения из власти теми способами, которые окажутся для этого достаточно эффективными.
Среди людей, считающих нужным и возможным навязывать обществу изменения, которых общество не желает, существует твердое убеждение, что непопулярные решения – это достижение. Оно базируется на непоколебимой уверенности в собственной мудрости и правоте, а также глупости всех остальных, на жгучем желании загнать всех железной рукой даже не в «счастье», а в «эффективность». Хотя при этом остается не вполне проясненным критерий данной эффективности. То, что кажется эффективным «реформатору» с точки зрения выдуманной им более или менее красивой схемы, на деле частенько оказывается и глупостью, и злом с точки зрения реальной жизни и нужд отрасли, которую он реформирует.
Бывает ситуация, когда для осуществления того, что действительно нужно, лидер использует жесткие и даже жестокие меры, идет к цели по костям тех. кто становится материалом для его исторического творчества. И тогда встает вопрос о соотношении цены и результата, и этот спор может идти веками. Но результат так или иначе остается бесспорным, даже если спорной оказывается цена. И такой лидер обычно оказывается в большей степени популярным, чем проклинаемым. Причем большей частью его проклинают элиты и прославляют массы.
источник