«На патриотизм стали напирать. Видимо, проворовались...»
Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин
Подавляющее большинство сограждан считают, что у России много недругов – внешних и внутренних.
Восемь из десяти россиян считают, что у России есть враги. Такой вывод следует из опроса «Левада-центра». Это рекордный показатель с неспокойного 2003 года, когда Москва силой наводила порядок в Чечне, в Кисловодске террористы взорвали две электрички, американские войска вторглись в Ирак, а по Грузии прокатилась «революция роз». Противоположного мнения – что врагов у России нет – придерживаются очень немногие. Всего 13% граждан.
Как отмечают социологи, страх перед врагами стабильно рос, начиная с 1989 года. Накануне развала СССР недругов страны опасались 13% населения. В 1994 году их число увеличилось до 41%. В 1999-м – до 65% .
Атмосфера «осажденной крепости» создается официальной риторикой. Причем к врагам внешним добавляются внутренние. Достаточно вспомнить, что в феврале прошлого года, цитируя в Лужниках лермонтовское «Бородино», Путин сравнил подъем протестных настроений в России с нашествием Наполеона.
Что стоит за подобными настроениями, и чем они грозят?
– В оценке врагов России на Западе большинство населения солидарно с позицией власти, – отмечает заместитель директора «Левада-центра» Алексей Гражданкин. – Наиболее враждебно у нас относятся к США. Антиамериканские настроения обострялась весной 1999 года во время бомбардировок Югославии. Потом в 2003-м, во время войны в Ираке. Последнее ухудшение отношения к США и Евросоюзу пришлось на российско-грузинский конфликт 2008 года. Но все же наиболее враждебно россияне воспринимают не западные страны, а антироссийские действия наших ближайших соседей – республик Прибалтики, Грузии, а начиная с 2005 года – Украины. Они воспринимают это как предательство общих интересов.
С врагами внутренними ситуация иная. Дело в том, что чем ближе объект суждения к респонденту, тем сильнее в оценках человек опирается на собственный опыт и собственное мнение. Поэтому единства с Кремлем в оценке внутренних врагов у граждан нет. Но надо понимать: люди и в этом случае не сами придумывают врагов. Они опираются в оценках на информацию СМИ, прежде всего новостные выпуски ТВ. Условно говоря, каким цветом «окрашен» экран телевизора, в таком цвете большинство граждан и воспринимают окружающий мир.
– То, что россияне чувствуют себя в кольце врагов – результат пропагандистских усилий Кремля, – считает член научного совета Московского центра Карнеги Николай Петров. – Владимир Путин, не повысив свою легитимность в результате выборов 2011-2012 годов, вынужден использовать жесткую внешнеполитическую риторику. Кроме того, он апеллирует к консервативным ценностям, и дает понять, что в стране имеется «пятая колонна», которая хочет разрушить нашу соборность и духовность. Другими словами, для поддержки собственной легитимности власть находит внешних и внутренних врагов. И мотивирует соответствующие настроения в обществе.
– Кого Кремль сделает главным врагом в ближайшем будущем?
– В ситуации экономического кризиса, в который Россия неуклонно сползает, власть все активнее будет искать тех, кто должен нести ответственность за ухудшение жизни. Направление поиска понятно. После выборов 2012 года Кремль нацелен на раскол общества и натравливание одной его части на другую. Вместо того, чтобы разрешить политический кризис путем диалога с гражданами, недовольными отсутствием возможности влиять на принятие решений, власть выбрала путь конфронтации. Она сделала ставку на молчаливое, лояльное большинство. А на активное политическое меньшинство принялась «вешать всех собак» – обвинять в пропаганде чуждых нам ценностей, нетрадиционной сексуальной ориентации, кощунстве. По сути, все, что мы наблюдаем после событий на Болотной 6 мая 2012 года – это усилия власти по мобилизации послушного большинства против политического меньшинства.
– По мнению экспертов «Левада-центра», в оценке внешних врагов россияне на первое место ставят недружественные республики бывшего СССР, а вовсе не США. Почему?
– В оценке внешних врагов результаты опросов являются проекцией пропаганды, которую ведут государственные СМИ. Власти опасаются дальнейшего ухудшения российско-американских отношений, которое чревато серьезными геополитическими издержками, и даже утратой видимости, что Россия является одной из великих держав. Поэтому весь пропагандистский напор направлен против относительно небольших и слабых стран – республик Прибалтики, Грузии, Украины.
К реальной оценке угроз для России это не имеет отношения. Ни одна из перечисленных слабых стран не является для нас соперником. Но они удобны с точки зрения пропаганды и поддержания легитимности власти. Именно в отношении республик бывшего СССР Россия может позволить себе не только риторические высказывания, но и действия. Например, строительство интеграционных проектов вроде Евразийского союза. Такие проекты – способ продемонстрировать, что Путин не просто лидер России, но еще и значительной части мира – постсоветского пространства.
На деле, нагнетание ощущения, что вокруг враги – очень опасная тенденция. Проблема в том, что у нынешней власти в запасе осталось совсем немного средств повышения легитимности. По мере того, как денег в бюджете будет становиться меньше, покупать популярность за счет повышения зарплат и пенсий станет все труднее. Если вообще возможно. В такой ситуации у Кремля один выход – ужесточать риторику и искать все новых врагов, виновных в ухудшении жизни граждан. Эта риторика может завести очень далеко и поставить общество на грань социального противостояния…
– Причина нынешних настроений – затянувшаяся тяжелая усталость от кризиса 2008-2009 годов, – уверен советник Института современного развития Никита Масленников. – После спада наметилась передышка, но сейчас снова сгущаются опасения, что лучше не будет. Темпы роста экономики падают, нарастает предчувствие, что государство окажется не в состоянии выполнить взятые на себя социальные обязательства. Естественно, что в результате психологическая усталость охватила все слои общества.
В этой ситуации власть и начинает искать врагов. Найти врага – значит объяснить собственные неудачи сугубо внешними причинами. А Кремль очень не любит публично признавать, что делал что-то не так. Его позиция: власть все делает правильно, пусть медленно. И не нуждается в советах.
Конечно, под кремлевским ковром идут тяжелые бои и дискуссии. Но в публичное пространство они не транслируются. Неслучайно Путин время от времени одергивает министров, и даже премьера – мол, договариваться надо в Кремле, и нигде больше. Это, конечно, связано с традициями российской власти и ее менталитетом. Но никак не способствует снижению тревожных настроений в обществе.
В целом, нынешние настроения населения формируются риторикой власти. Так получается, что Кремль всегда говорит с кем-то на повышенных тонах – с Украиной, Литвой. Хотя реально внешней угрозы для страны сегодня нет. Напротив, именно благодаря позиции России начался потихоньку развязываться сирийский узел, наметился прогресс в иранском вопросе. Понятно, что это было бы невозможно без достижения стратегического компромисса с Соединенными Штатами, хотя об этом не принято говорить.
В результате складывается парадоксальная ситуация. Мы на международной арене доказываем, что у нас нет противоречий с глобальными игроками, но во внутреннем употреблении эксплуатируем именно тему внешних врагов. Очевидно, Кремлю пора многое менять – и внутреннюю повестку, и сам процесс диалога с обществом…
– Кремлю выгодно, чтобы граждане ощущали себя в осажденной крепости, поскольку это позволяет ему нейтрализовать политических противников, – убежден политолог, научный сотрудник Института социологии РАН Кирилл Подъячев. – Когда врагов нет, допустима демократическая критика и честные выборы. Но если мы находимся на положении военного лагеря, всем гражданам понятно: какие могут быть дискуссии? Это позволяет власти эффективно бороться с оппозицией – даже не силой, а морально. Какая оппозиция, если кругом война?!
С другой стороны, дело не только в пропаганде. Только люди, совершенно ослепленные неолиберальными идеями, могут не замечать, что сегодня происходит в мире – в Сирии, Ираке, Афганистане. Или европейскую истерию вокруг Украины.
Думаю, для ощущения враждебности вокруг России есть объективные предпосылки. Без этого никакая пропаганда не могла быть эффективной.
Это при Советской власти информацию можно было почерпнуть только из газеты «Правда». А сейчас правда легко просачивается через интернет. На мой взгляд, она заключается в том, что у России действительно хватает недоброжелателей. И в борьбе с ними нас ждут нелегкие времена.
источник