«Чтобы Украина воскресла, надо иметь крепкие и патриотические яйца»
Бывший глава МВД Юрий Луценко
Гетман Б. Хмельницкий в течение шести лет просил царя Алексея Михайловича принять их в подданство России. Обескровленная «беспрестанными бранями и кровопролитиями с гонителями и врагами, хотящими искоренить Церковь Божию, дабы имя русское не помянулось в земле нашей… и видим, что нельзя нам больше жить без царя… мы уже шесть лет беспрестанными моленьями просим православного Великой России государя, царя и Великого князя Алексея Михайловича, всея Руси самодержца…».
Однако после согласия Москвы разворачиваются тайной Рады гетмана и казачьей старшиной, перед самым приведением к присяге, уже в церкви, Б. Хмельницкий вдруг заявил посланнику царя, боярину В.В. Бутурлину: «Тебе бы Василий Васильевич, с товарищами, присягнуть за государя, что ему нас польскому королю, не выдавать, за нас стоять… , вольностей не нарушать... И пожаловал бы великий государь нам грамоты НА НАШИ МАЕТНОСТИ»! И без таких грамот они народ к присяге приводить не могут.
Это поразило представителей Москвы: «В Московском государстве прежним великим государям нашим присягали их государские ПОДДАННЫЕ, также и великому государю царю Алексею Михайловичу клянутся служить… а того, чтобы за великого государя присягать, никогда не бывало и вперед не будет; тебе, гетману, и говорить об этом непристойно, потому что всякий подданный повинен присягнуть своему государю, …а великий государь вольностей от вас не отнимет и маетностями каждому велит владеть по-прежнему».
На это гетман сказал, что поговорит с людьми и, не дав присяги, вышел из церкви и пришел с двумя казачьими полковниками, которые заметили, что «польские короли подданным своим всегда присягают». Бутурлин отвечал на это, что «это в образец русским самодержцам ставить не пристойно, потому что польские короли неверные и не самодержцы, на чем присягают, на том в правде никогда не стоят». Полковники лукавили и оправдывались тем, что «Гетман и мы государскому слову верим, только козаки не верят и хотят, чтобы и ВЫ им присягнули». Бутурлин отвечал «Великий государь изволил вас принять под свою высокую руку по вашему челобитью…и вам эту милость надо помнить, великому государю служить и … стараться ..все войско Запорожское к присяге привести,.. а незнающих людей унимать…».
Явился сам Хмельницкий и объявил боярину, что «…О своих делах будут бить челом великому государю»! Давая слова присяги, гетман, писари и полковники плакали… « Еще неоднократно все стольники, дворяне, шляхта малороссийская приступали к посланникам Москвы с требованиями если не присяги им, то хотя бы гарантийных писем о сохранении их собственности и требовали сохранения своих привилегий «чтоб шляхта была между козаками знатна и судилась бы по своим правам, сохранила за собой все маетности. При этом подавали росписи, где указывали присвоенные себе воеводства и уряды, без согласования с гетманом.
Глава киевской церкви Сильвестр Косов сразу возгорелся желанием получить от Москвы побольше! Он жаловался, что крестьяне от притеснений Польши, бегут в козаки, «церкви доходов, послушания и строения от них нет…, и от «многих наездов властителей в Киев из Польши от панов и козацких старшин, он изнищен до конца, не может ничего купить. Вели, государь, ДАТЬ свое жалованье: 12 Миней месячных, да Прологи сентябрьские и мартовские…., и на меня умилосердись, на одежду теплую пожалуй, чем бы мне зимой согреться…» Но в своих просьбах о готовности принять подданство Москве Сильвестр не сказал ни разу! Уклонение митрополита от подчинения Москве объяснялась не только восстанию Хмельницкого и защите им церкови от гонений Польши, но и тем, что Сильвестр был шляхтич и потому не мог не сочувствовать шляхетскому государству…, но главное – стремлением сохранить свои доходы.
Бутурлин спросил митрополита, «Почему в то время, когда гетман и все войско Запорожское много раз били челом великому государю принять их под свою высокую руку, ты никогда о том не бил челом, не писал и не искал себе милости царской?»
Сильвестр ответил, что ничего об этом не знал! Но и когда пришло время присяги шляхты, слуг и прочих дворовых людей митрополита, он ответил, что они переговорят вместе и дадут знать! На другой день Бутурлин снова послал к митрополиту, говоря, чтобы он не отвращал подвластных своих от присяги. Так повторялось не один раз. Наконец митрополит ответил, что его шляхта и дворовые люди - вольные, к присяге он их не вышлет…. Наконец, 19 января митрополит уступил и все его люди были приведены к присяге…» Но уже в начале марта в Москву прибыли посланники Зиновия-Богдана Хмельницкого, бить челом: 1) чтоб в городах урядники были выбираемы из малороссиян…которые должны всем управлять и доходы в казну царскую отдавать;…царь пожаловал, но велел при сборе казны над малороссийскими урядниками наблюдать государевым людям; 2) царь разрешил гетману и войску Запорожскому иностранных послов принимать, но докладывать о них в Москву, а послов с антимосковскими предложениями задерживать до царского указа; с турским султаном и польским королем без царского указа не договариваться;… 5) чтобы права, данные князьями и королями духовными и мирскими людям, не были нарушены. Последовало согласие царя. Хмельницкий выпросил себе у царя город Гадяч с принадлежностями в потомственное владение». Только с посланниками гетмана было улажено, как в марте же пришла грамота из Киева от князя Куракина, что митрополит противится возведению крепости на его землях для защиты от черкес и поляков. Более того, он заявил, что если бояре начнут это делать, ТО ОН СТАНЕТ С НИМИ БИТЬСЯ!!!; что хотя гетман с войском приняли подданство от государя, «но он, митрополит, со всем собором о том бить челом к государю не посылал, и живет он с духовными людьми сам по себе, ни под чьей властию» и даже грозил московским боярам: «Не ждите начала, ждите конца; увидите сами, что над вами скоро конец будет» и в строительстве крепости решительно отказал…» Митрополии т будет долго лукавить перед царем, защищая свои владения. Гетман покровительствовал митрополиту и он подал царю такие статьи для утверждения: 1)чтобы оно оставалось под властью константинопольского патриарха; 2) духовные власти были на своих должностях до смерти; новые избирались бы духовенством и мирянами 3) чтобы государь москвичей в Малую Россию на духовные места не присылал; 4) чтобы провинившихся по религиозным вопросам в Великую Россию не отсылать…» Решение по этим статьям государь отложил до своего возвращения из похода статьи» (Соловьев С.М. История России…. т.10.гл 3).
Даже на основе изложенного становится очевидным, что на владельческих основах в русскости малороссов и великороссов появилась трещина, раздвоенность: постоянная агрессия извне требовали от Малороссии, ее верхушки, самоограничения своих прав; большей подчинения коду жизни русского общества - большей отдачи ради освобождения от гибельного давления Польши, Турции и Крыма. Однако частнособственническая психология и менталитет глубоко въелись в их сознание со времен удельной раздробленности, особенно у верхушки казачества. Частнособственнический индивидуализм, эгоизм, эгоцентризм, неспособность к ограничить себя преобладали. Нравственные понятия и мирских и духовных правителей Малой Руси расшатались. Они желали сохранять все свои права и владения, а средства и силы на защиту Малой Руси ПОЛУЧАТЬ от Москвы, осуществлять ее за счет сил и средств «москалей», «крестьян-лапотников» Великой России. Эта двойственность характера малороссов и объясняет все перипетии их истории присоединений и отделений от России, все лукавства и предательств.
Н.И. Костомаров приоткрывал истинные цели мирских и духовных правителей Малой России: «Гетману Б. Хмельницкому очень хотелось затянуть Московское государство в войну с Польшей. После Зборовского договора он был огорчен отказом царя помочь ему, откровенный в пьяном виде он произносил такие речи: «…Вот я пойду, изломаю Москву и все Московское государство; да и тот, кто у вас на Москве сидит, от меня не отсидится! Зачем не дал он на помощи на поляков ратными людьми» А казаки говорили московским гонцам «Мы пойдем на вас с крымцами! Будет у нас с вами, москалями, большая война за то, что нам от вас на поляков помощи не было».
Что касается до казацкой старшины, (крупных собственников) и приставших к ним малоросских шляхтичей, то они вообще, скрепя сердце, только по крайней нужде отдавались под власть московского государя; в их головах составился идеал независимого государства… Царь после приведения к присяги всего населения Малой России, выдал жалованную грамоту и сразу же началась война с Польшей (См.:Костомаров Н.И.Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. П отдел).
Эта простодушная похвальба Хмельницкого сменялась униженным, но не простодушным, а лукавым раскаянием…- гетман не мог справиться с поляками одними казацкими силами. Он понимал, что единственным верным союзником украинский народ имеет в лице русского народа и уже в 1648 году обратился к русскому правительству в июне этого года, что «Желали бы мы себе Самодержца Господаря такого в свою землю, как православный христианский цар..». О воссоединении с Россией заявляли украинцы, прибывшие в Москву, в этом убеждались и русские люди, приезжавшие в то время на Украину. Идея эта встречала горячее одобрение в Москве. Однако Москва не могла сразу же решить вопрос, так как акт присоединения немедленно втягивал Россию в войну с Польшей, к которой, ослабленная Смутой и неудачной Смоленской войной, Москва была еще не готова. Присоединив к себе Малую Россию, Москва на 30 лет обрекла себя на эту войну. Гетман раздражался, что помощь из Москвы долго не приходила, и он должен был держаться за неверного крымского хана. ..
ХМЕЛЕВСКАЯ Г.Б. доктор культурологи, профессор ЮФУ ТАЙНА РУССКОСТИ И «УКРАИНСТВА» В КОНТЕКСТЕ МОДЕЛЕЙ СОБСТВЕННОСТИ, И НЕ ТОЛЬКО…