В Верховной Раде предложили приравнять ДНР и ЛНР, а также всех, кто их поддерживает, к террористам. Наконец-то Украина попадет в книгу рекордов Гиннеса: ни у кого в мире нет террористической организации численностью почти 7 миллионов человек!
Василий Щербаков, командир одной из групп батальона территориальной обороны края «Полесье», ездил в Сватовский район Луганской области, где сейчас находится 30-я Новоград-Волынская механизированная бригада. Он бывший военный, срочную службу проходил в спецвойсках, закончил школу телохранителей системы МВД и коммерческую школу, старший прапорщик милиции.
Далее приводим рассказ Василия Щербакова о том, как воюют и в каких условиях находятся бойцы 30-й ОМБ.
Мы выехали три дня назад и сегодня ночью (с 3 на 4 июня) только приехали. Ездили в район антитеррористической операции (АТО), на базу 30-й бригады из Новограда-Волынского. По пути, за Полтавой, Украины нет: в районе Харькова стоит «Беркут», якобы разформированный, с шевронами, с эмблемами, и шмонает все машины, которые собираются довезти хоть какую-то помощь нашим солдатам. Еду еще пропускают, но если находят что-то – бронежилеты, тепловизоры, коллиматоры, стараются изымать и поворачивать (машины). Т.е. харьковский «Беркут» как и был на Майдане, так и остался сторонником Януковича, а теперь – пособником агрессора, это однозначно. За Полтавой нашей милиции просто нет. Это касается не только Харьковской области, но и всех последующих районов.
Когда мы прибыли в бригаду, на место базирования штаба, увидели наших солдат, наших офицеров, и очень многое нам сразу стало ясно. Резервисты, которых призывали, забирали «от сохи», от комбайна, по большому счету пьют водку, воевать не хотят, просто не хотят. Офицеры пытаются привести их в чувства, кое с кем удается, но это не пополнение для нашей армии, это скорее обуза для тех солдат-контрактников, для тех профессиональных офицеров, которые действительно ведут бой, которые сражаются за Родину.
Когда молодой пацаненок, ему 27 лет, в разгрузке говорит «мы отсюда не уйдем, это наша родина, нам идти некуда» и рядом стоят вот эти с синими мордами (я говорю так, как есть, не стесняясь в выражениях) резервисты и говорят «а нам похрен». Им бы в ближайший магазин, выпить водки и они бунтуют – когда им уже домой.
Техника добралась разваленная полностью, честь и хвала нашим офицерам – они привели ее в порядок подручными средствами, с помощью сочувствующих из местного населения, своих «золотых рук». Нет элементарного, база базирования этого батальона располагается на тракторном стане, который простреливается со всех сторон, люди ходят как в тире. «Зеленка», лесонасаждения, подходят прямо к базе. Если ночью начинается стрельба – люди «слепые», в них стреляют, их видят как на ладони, а они не видят ничего, нет ни одного тепловизора.
Бригада расположена на расстоянии 400 км, штаб бригады находится в Запорожье, в военных условиях бригада должна покрывать собой пространство максимум 30-40 км, расстояние между штабом и одним из блокпостов – 90 км, ребята, которые находятся на этом блок посту – это смертники, и они это понимают. Им противостоит группировка чеченцев в полторы тысячи человек.
Недавно неизвестно кем был отдан приказ, и колонна выдвинулась вперед, перед передней машиной был взорван мост, со стороны «зеленки» начали валиться деревья, наших взяли «в коробочку» и начали просто уничтожать, расстреливать. В перерыве между огневым контактом предложили нашим резервистам сдать оружие и покинуть поле боя, что они, 38 человек, с удовольствием сделали: отдали оружие чеченцам и покинули поле боя.
Слава Богу, подоспела разведка, отчаянные ребята, молодые парни, честь им и хвала, наши отбились, отошли. После чего мэр города, не помню, как он называется, звонит и говорит: вот к вам выдвигается группа сепаратистов на одной «Газели» и автомобиле «Волга». Они посадили туда наших вот этих дезертиров, переодели в гражданку и отправили к нам. А нашим позвонили, что наступают сепаратисты. Ребята встретили их огнем, слава Богу, разобрались, пострадавших нет. После чего этих дезертиров опять экипируют, опять дают в руки оружие и опять ставят в строй.
При этом мы приехали и просили – оставьте нас, мы добровольцы, командир говорит: я с удовольствием, но я не могу, вы должны призваться. Нас не призывают. Почему призывают людей «от сохи», почему не призывают профессионалов? Почему со времени мобилизации не призван ни один спецназовец, ни один десантник воевавший. Зачем забирать человека, который воевать не хочет, почему не призвать патриотов, которые хотят воевать? Что, нам надо уходить в эти махновские подразделения типа «Донбасс», «Азов»? Ну если не будет ничего сделано, мы так и поступим.
У меня «точка кипения» уже перешла. Я когда увидел глаза этих пацанят, которые воюют без экипировки, без бронежилетов, и тем не менее воюют и воюют очень успешно, я здесь дома сидеть не буду, и парни, которые ездили туда со мной, сказали, что тоже. Если государству мы не нужны как защитники, значит я заявляю ответственно: мы будем сами защищать, как сумеем.
Очень нужна ребятам помощь техническая, и они не просят ни еды, ни новой формы, хотя во время боеконтакта была уничтожена машина с личными вещами, они голые-босые, им не во что переодеться, из дому присылают. За все время от Министрества обороны и государства бригада не получила ничего. Все, что у них есть, все привезли люди, все они покупали сами. Они там находятся уже два месяца, последний месяц – это постоянный огневой контакт, днем и ночью. Люди на пределе, и при этом именно кадровые офицеры, контрактники говорят: мы отсюда не уйдем. Мы общались со снайпером из Коростышева, он мобилизованный, но он профессионал, ходит, улыбается, говорит: пока их всех не перестреляю, я отсюда не уйду, это моя Родина.
Дух боевой моральный очень высокий, глаза у ребят горят, но я знаю одно: если мы им не поможем, мы потеряем цвет, это тот золотой фонд, с которого может начаться возрождение Украинской армии. Это ребята, понюхавшие пороху и при этом не сдавшие ни своих жизненных позиций, ни убеждений. Но если наша армия не будет технически вооружать этих людей – мы их просто потеряем.
Никто не хочет понять – не остановятся чеченцы там. Да, там есть наркоманы местные, которые за 500-600 гривен, но воюют чеченцы, профессионально обученные в спецподразделениях России, это вояки, это не дилетанты, воюют жестко, воюют умело.
А наши резервисты – это потенциальные дезертиры, снабженцы сепаратистов, которые придут, отдадут оружие, их отпустят, они вернутся, ему опять дадут оружие, и он пойдет его опять сдаст. А мне командир не имеет право (выдать оружие), его посадят.
По Житомиру можем собрать отряд 30 человек, это тридцать патриотов, которые будут воевать и знают, на что идут. А там сейчас срочники, дети по 18 лет, они получают 170 гривен. Почему мальчик должен воевать? У меня сыну 24 года, он как мой сын, должен воевать, а я сидеть дома, здоровый бугай. Там страшно, реально стреляют. Не хватает элементарного: мины все отдали на дальние посты, а себя окружили сигнальными ракетами. Срабатывает «сигналка», командиры дают четкий приказ – отработать «зеленку» с БМП.
Мы им привезли бронежилеты, коллиматоры, еду, все что смогли, что народ собрал. Прорывались через «Беркут», прятали, скоро вообще с боем придется прорываться. У нас есть разрешение на оружие, и мы его не взяли, потому что ребята, которые прибыли с ротации, предупредили, что там милиция уже не наша. Хотя это моя страна, и если у меня есть разрешение на оружие, то я имею полное право передвигаться с ним в зачехленном разряженном состоянии, но я б (с ним) не поехал. Мы не брали ни удостоверений, ничего, знали, что милиция нас просто не пустит. Увидели бы, что я из батальона «Полесье» и понимали бы, что я еду помогать своим.
Помощь нужно собирать и привозить конкретно, конкретному человеку, потому что оно теряется. Очень многие, разные фонды-шмонды, зарабатывают на этом сумасшедшие деньги. Покупают и якобы везут туда, но оно не доходит. До 6 июня им обещали бронежилеты, сказали «отзвонимся, а если нет, то везите тогда свои, соберите, попросите людей». Разведчики, люди, которые ежедневно под пулями – первый бронежилет привезли мы, он его одел…
источник