- Дикари!… вот смотри: тот, у кого много чатлов есть, получает желтые штаны, и ему пацаки должны не один, а два раза кланяться. А тот, у кого очень много чатлов — имеет малиновые штаны, и ему не только пацаки, но и четлане должны кланяться, и эцилоп его не имеет права бить по ночам!
Через несколько лет нам начнут объяснять, что мы дикари. Весь цивилизованный мир, живущий по рыночным законам, знает по совершенно четким признакам, кому надо кланяться — именно тому, у кого много чатлов. А мы все еще на глаз определяем!
И разве мы не слышали — «у нас нет цели, только в рыночном обществе у человека есть цель»?
И у нас появилась «цветовая дифференциация штанов». Не то, что в советском обществе не было иерархии и требований кому-то «кланяться» — было, герой фильма и не отрицает. Но потом стало все совершенно цивилизованно — те, кому следует кланяться, «у кого много чатлов» — стали отличаться от обычных пацаков людей одеждой, машинами, жилищами, средой обитания, привычками… Общество обрело цель — приобретать и приумножать чатлы.
Заодно постепенно исчезли и другие признаки «дикарства» — интернационализм, дружба, благородство, честь… Здравствуй, Плюк! Кстати, и господин Пе… ну вы поняли… тоже появился.
blau_kraehe
Общество в очередной раз заметило, что на нём, свесив ножки, размещается потомственная российская элита. Это произошло случайно — благодаря одной отважной девушке.
Дочь олигарха Олега Байбакова Мария написала превосходную по степени откровенности статью для гламурного журнала о том, как правильно вести себя с прислугой. По мнению Марии, главная ошибка в обращении с прислугой — «подружиться с кем-то из стаффа и начать воспринимать этого человека как члена семьи». Кроме того, увольнять прислугу надо при свидетелях, а «с момента объявления об увольнении и до момента, когда человек покинет ваш дом, должно пройти не более суток, после чего вход ему закрывается навсегда. Если нужно, меняются ключ, замок, код — и охрана получает соответствующие распоряжения».
Эмоции на прислугу тратить не надо, так как эмоции можно тратить только на равных:
«Как бы вы ни были возмущены и расстроены, нельзя кричать на персонал. Дело даже не в том, что это неэтично (хотя это, конечно, неэтично). А в том, что бурные эмоции мы должны открыто выражать только по отношению к равным. Если вы чрезмерно эмоционально реагируете на пылинку на ножке бокала Baccarat, то после неизбежно начнёте чувствовать угрызения совести. Отсюда один шаг до заискивания. И вот вы уже рыдаете в объятиях друг друга, и горничная становится почти подругой, а грязь на бокалах по-прежнему никто не думает вытирать. Сможете взять себя в руки и спокойным тоном сказать: «Наталья, больше этого быть не должно», — в следующий раз пыли не случится. А если случится, то Наталья вам просто не подходит».
Словом, Александр Сергеевич со своим «выпьем, няня, где же кружка» и пятисотлетним дворянским древом в данной системе ценностей — лох и фраер.
Впрочем, он предвидел:
Понятна мне времён превратность,
Не прекословлю, право, ей:
У нас нова рожденьем знатность,
И чем новее, тем знатней.
Родов дряхлеющих обломок
(И по несчастью, не один),
Бояр старинных я потомок;
Я, братцы, мелкий мещанин.
Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов,
И не был беглым он солдатом
Австрийских пудреных дружин;
Так мне ли быть аристократом?
Я, слава Богу, мещанин.
Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил;
Его потомство гнев венчанный,
Иван IV пощадил.
Водились Пушкины с царями;
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин.
Смирив крамолу и коварство
И ярость бранных непогод,
Когда Романовых на царство
Звал в грамоте своей народ,
Мы к оной руку приложили,
Нас жаловал страдальца сын.
Бывало, нами дорожили;
Бывало… но — я мещанин.
Спустя буквально сутки после публикации статьи Маша начала публично извиняться. Но почему-то исключительно на английском языке — видимо, чтобы не снисходить слишком уж откровенно до людей.
А потом случилось самое страшное и саморазоблачительное для великой российской новой аристократии. На выручку к «однокласснице» прибежала не кто-нибудь, а сама Божена «п*датая шуба» Рынска, в народе именуемая Курицыной, недавно осуждённая к общественным работам (метла и швабра) за нападение на журналистов.
Божена приступила к обелению репутации подзащитной. Речь заканчивалась так: «Я бы, нарочно, не то, что не извинилась бы, а зае*ашила бы лук с голой жопой и написала: киш ми ин тухес. В смысле, поцелуйте меня в жопу».
Невозможно не заметить некоторые аристократические странности.
Во-первых, у старой русской аристократии, у высшей её части, было принято стесняться и стыдиться крепостного права. Крепостное право, жестокое обращение дворян с крестьянами было предметом стыда целого сословия. Напоминание о пресловутой Салтычихе, ставшей знаменитой мучительством крестьян, было ударом ниже пояса.
Здесь же мы имеем на руках моральную перверсию культа Салтычихи. Из предмета стыда, из жупела — попытка сделать её трендом, гламуром и стилем.
Во-вторых, по каким-то причинам аристократия перешла на искажённый идиш.
То есть та, старая аристократия идеализировала Европу (конкретно Францию — страну прогресса и цивилизации), стремилась к Европе, мнила себя Европой и оттого изъяснялась на европейском языке. Новая же «аристократия» идеализирует Привоз, стремится в Привоз и мнит себя Одесским Привозом. Причём не настоящим, а из антисемитских анекдотов.
Если старая русская аристократия подражала французским шевалье, как она их понимала и воображала — Мари и Вольдемарами, то вот эти — хотят быть Сарой и Рабиновичем.
В-третьих, рекомендуя увольнять прислугу при свидетелях, а после этого немедленно менять замки, ни в коем случае не заводить личных отношений с обслуживающим персоналом, не дарить им одежду, а то они начнут претендовать на господское место и хуже — забывать о том, кто тут зачем находится («горничная перемещается по вашему дому одна — и в вашей одежде. Кто тут хозяйка, надо ещё постараться вспомнить»), эти люди выдают страшную военную тайну — они действительно боятся быть перепутанными с прислугой.
…При этом очень странно, но «классовая солидарность» срабатывает у Высшего Привоза в отношении Маши Байбаковой, но совершенно не работает в отношении каких-нибудь супервысокооплачиваемых чиновников вроде Якунина или Сечина. Почему?
Потому что эти элиты — разной генерации.
Якунин и прочие Шойгу с Бастрыкиными — выплыли наверх на волне государственного строительства. Больших проектов, строек и развития. Они могут быть приятными, неприятными, снобами, жадинами и сволочами. Или наоборот. Это не важно. Важно, что они встроены в систему развития и находятся на самой вершине этой системы. Это — элита развития.
А им противостоит старая (даже если очень молодая, как Маша Байбакова) аристократия ельцинского извода, образовавшаяся не из процесса производства, строительства или войны, а из процесса приватизации — это когда «что охраняю, то и имею» возводилось в гербовой девиз на щите. Проще говоря, старая ельцинская аристократия — это горничные и дворецкие советской власти, успешно уволокшие и присвоившие себе замки, шмотки и слуг помладше. Ужас, который они испытывают перед собственными руками нанятыми дворецкими и горничными, — это страх своего отражения в зеркале. Они и есть те самые вороватые приказчики и шлюховатые горничные. Элитный комсомолец Ходорковский — это просто супергерой и король тусовки.
Проще говоря, перед нами элита, набранная из жлобов.
Не имеющих почтения к людям, не интересующихся разницей между добром и злом, готовых унизиться за копейку.
…У людей Высшего Привоза есть ещё один немаловажный вредоносный аспект — поскольку они ничего не умеют, кроме как красть и присваивать под шумок, то и их доминирующее положение, как и в прошлый раз, кто-то должен обеспечить. Именно в этом и заключается причина их постоянных реверансов в сторону США, Израиля и Европы — английский, подражание анекдотическому еврейству и пр., — они полагают, что им оттуда обеспечат.
Не нужно сходить с ума от ненависти к ним.
Их нужно просто уволить. Можно без свидетелей.
Но замки всё же надо сменить.
И отдать соответствующие распоряжения охране.
источник