Работницы на трикотажной фабрике в городе Хэфэй провинции Аньхой на востоке КНР, 2011 год. Для текстильной промышленности в Китае наступили тяжёлые времена. Фото: STR/AFP/Getty Images
Как будто в мире и без того мало плохих новостей - от всех этих мрачных прогнозов в Европе до кровавой политической нестабильности на Ближнем Востоке – а китайская экономика, судя по всему, пошла на спад тревожащими темпами. Ее показатели за последние несколько месяцев выглядят хуже, чем за любой период с тех пор, как миновал пик финансового кризиса 2008 года.
Как сообщает Financial Times, предварительный индекс менеджеров по снабжению (PMI), опубликованный банком HSBC, демонстрирует, что экспорт из Китая сокращался в августе самыми быстрыми темпами с первого квартала 2009 года – то есть с того момента, когда мировой финансовый кризис находился в самом разгаре. Индекс PMI упал в месячном исчислении. В июле он составлял 49,3, а в августе - 47,8. В целом за 2012 год он также снизился. Индекс менеджеров по снабжению HSBC при всем своем несовершенстве считается одним из самых надежных индикаторов экономических тенденций в Китае, так как его методология сравнительно прозрачна и предсказуема – по крайней мере, по стандартам подобных вещей.
Так как официальные китайские экономические данные крайне туманны и подвержены манипуляциям со стороны властей, точно оценить ситуацию трудно, если вообще возможно. В частности, даже индекс HSBC не учитывает потребительские расходы, государственные трансфертные платежи и еще ряд секторов, оказывающих огромное влияние на экономику Китая. Китайская экономика в целом по-прежнему, предположительно, растет со скоростью примерно 7,5% в год, и западные инвестиционные банки прогнозируют, что даже в случае «жесткого приземления» общий рост ВВП Китая должен будет составить около 7%.
Но, хотя в точности сказать, что именно произошло с китайской экономикой за последние восемь месяцев, невозможно, картина в целом вызывает крайнее беспокойство. В сущности, экономические репортажи из Китая за 2012 год чем-то напоминают мне рассказы современников о советской коллективизации 1930-х годов: хотя ни одно конкретное сообщение не показывает со всей очевидностью, что происходит, общее их количество и явное сходство заставляют предположить, что творится нечто ужасное. Поговаривают, что на китайских фабриках не хватает места для хранения раздутых товарно-материальных запасов, что автосалонам негде размещать новые поступления, которые больше не продаются, что в строй вступают десятки новых автозаводов, однако спрос не растет, что множество лишившихся работы трудовых мигрантов возвращаются в родные провинции. Также ходят слухи, что правительство намерено (снова) девальвировать юань, чтобы подхлестнуть экспорт, и что будут запущены новые программы «стимулирования экономики».
Я долгое время был уверен, что китайское правительство найдет какой-нибудь способ преодолеть свои экономические проблемы. Частично я думал так из-за того, что Китай остается довольно бедной страной, а значит, ему проще достичь роста, чем более развитым государствам, а частично – потому что правящая коммунистическая партия очень боится народного восстания и готова использовать любые рычаги из своего богатого арсенала, чтобы сохранить экономический рост и удержать безработицу на минимально возможном уровне. Режимы вроде российского и китайского, легитимность которых основана на экономических показателях, реагировали на начало экономического кризиса намного решительнее и агрессивнее, чем западные страны. Я уже мимоходом здесь об этом писал, но эта тема заслуживает отдельного подробного исследования.
И хотя Китай в итоге выплыл из финансового кризиса 2008-2009 годов - благодаря масштабной правительственной программе экономического стимулирования, нацеленной в первую очередь на транспортную инфраструктуру, на сей раз у него намного меньше пространства для маневра. Местные и провинциальные власти зачастую оказывались в результате последнего этапа стимулирования по уши в долгах и просто не могут позволить себе новых гигантских задолженностей. На деле, многим местным властям грозит дефолт по старым долгам, и пока трудно сказать, кому в итоге придется платить по счетам. Многие строительные проекты, осуществленные в последний период стимулирования, оказались либо ненужными, либо недоброкачественными. Только за последние 13 месяцев в Китае отмечены шесть обрушений крупных автодорожных мостов и целый ряд громких скандалов вокруг строительства железных дорог. Все это ясно указывает, что впихнуть еще больше средств в инфраструктуру просто невозможно, и что даже если бы это можно было сделать, такой шаг не обязательно способствовал бы серьезному росту.
Китай, формально управляемый «коммунистической» партией, похоже страдает от того самого системного кризиса перепроизводства, который, как предсказывал Маркс, должен уничтожить капитализм. Как саркастически отметил на прошлой неделе известный журналист Slate Мэтт Иглесиас (Matt Yglesias), специализирующийся на вопросах экономики, «по марксистским стандартам, Китай созрел для коммунистической революции». Это, конечно, черный юмор, однако эта шутка напоминает нам, что экономические законы нельзя ни обойти, ни отменить, и что китайское правительство практически ничего не сделало, чтобы выровнить серьезные перекосы в экономике Китая, особенно - ее чрезмерную зависимость от экспорта дешевых промышленных товаров.
Чего Китаю точно не следует делать – это закачивать новые средства в свой избалованный и раздутый экспортный сектор, который и так, судя по всему, чересчур велик. Вместо этого ему стоит подталкивать своих граждан принять эстафету и начать потреблять больше продукции родной страны. Китаю нужно также позволить юаню свободно колебаться, что должно увеличить покупательную способность китайской валюты, укрепить внутренний спрос и помочь стране подняться в цепочке создания ценностей выше низкотехнологичного и малозатратного производства. Именно это многие экономисты умоляли Китай сделать еще в 2008-2009 годах, но он тогда сделал нечто почти противоположное. Он усилил акцент на стратегии роста, основанного на экспорте, ослабив валюту и продолжив поощрять создание новых производственных мощностей. Так как китайские экспортеры обладают удивительно хорошими связями и огромным политическим влиянием, я не думаю, что стоит ждать от правительства готовности противостоять им и на этот раз.
Россиянам следует крайне внимательно следить за ситуацией в Китае: если Китай ждет резкий экономический спад - что выглядит все более вероятным - цены на сырье, которое Россия экспортирует в огромных количествах, серьезно пострадают. Россия и Китай тесно экономически связаны. Используя старое клише, можно сказать, что, если Китай чихнет, Россия простудится. Сейчас, судя по всему, Китай не просто чихает. Это больше похоже на экономический аналог кашля кровью (подумайте сами, что это означает для России, если метафора верна). Я надеюсь, что Китай не мытьем, так катаньем сумеет избежать полного развала своей экономики. Тем не менее, по-видимому, приближается полноценная экономическая буря – ситуация, при которой Китай скатится в жестокую рецессию и потащит за собой Америку, Еврозону, а также Россию. Остается только гадать, как именно все это будет выглядеть, но можно предположить, что мировую экономику ждут несколько исключительно нестабильных и опасных месяцев.
19.12.2011 Что год грядущий нам готовит. Прогноз на 2012 год. И не только
Россия делает ставку на поставки газа и нефти в Китай и Японию
Как рассчитывают в Кремле, доля экспорта российской нефти в Азиатско-Тихоокеанский регион может достигнуть 22-25% к 2020 году против нынешних 9% (20% для газа).
Бешеный спрос на энергоносители в Азии не мог не привлечь внимания Москвы. В понедельник Россия подтвердила свое намерение утроить поставки нефти в Азиатско-Тихоокеанский регион в течение десяти лет. Заявление прозвучало в рамках саммита АТЭС, который открылся в столице Приморского края Владивостоке. «К 2020-му году половина всей потребляемой в мире энергии придется на Восточную Азию, то есть, на Китай, Японию, Южную Корею», - отметил заместитель директора Российского центра исследований АТЭС Глеб Ивашенцов. Параллельно с этим спрос в Европе, который традиционно лежал в основе российского экспорта, ожидает стагнация.
Азиатский рынок становится чрезвычайно привлекательным для крупнейших российских компаний, - таких, как Роснефть и Газпром: цена газа в Азии практически вышла на одну отметку с нефтью, что вдвое выше европейского уровня (от 600 до 700 долларов за тысячу кубометров). Кроме того, японская экономика (четвертый по величине потребитель энергоносителей в мире) вынуждена переориентироваться на российских поставщиков после катастрофы на Фукусиме, которая привела к закрытию практически всех ее атомных электростанций. В результате, как рассчитывают в Кремле, доля экспорта российской нефти в Азиатско-Тихоокеанский регион может достигнуть 22-25% к 2020 году против нынешних 9% (20% для газа).
Объемы сбыта добытого в Сибири черного золота должны практически удвоится после намеченного на конец года ввода в строй второго участка нефтепровода Восточная Сибирь - Тихий океан: он пройдет 2046 километров от Сковородино на Амуре у российско-китайской границы до нефтяного терминала Козьмино неподалеку от Владивостока.
Нехватка газопроводов
«В Китае хотят, чтобы Россия обошла Иран и нарастила поставки», - подтверждает аналитик «ИФД КапиталЪ» Виталий Крюков. Транспортные мощности должны возрасти с 30 до 50 миллионов тонн в год, в результате чего Россия сможет отказаться от использования железных дорог и сократить расходы на транспортировку. Кроме того, Роснефть запустила строительство нефтехимического комплекса, который должен начать работу в декабре 2016 года.
Ситуация с газом - несколько сложнее. Оказавшись заложницей недостаточно развитой газотранспортной системы, Россия намеревается расширять предложение в сфере сжиженного природного газа, поставки которого могут осуществляться с помощью танкеров и удовлетворить запросы японских клиентов. В настоящий момент у Газпрома имеется лишь один завод по производству СПГ, который он использует совместно с Shell и японским Mitsui. На саммите АТЭС российская компания подтвердила информацию о строительстве второго комплекса во Владивостоке в сотрудничестве с консорциумом Japan Far East Gaz. Ожидаемая производственная мощность составит 10 миллионов тонн в год, однако завод сможет начать работу не раньше 2017 года.
Отставание есть, признает Глеб Ивашенцов. Как считает Виталий Крюков, «существует риск, что тенденция на цикличных азиатских рынках повернется в обратную сторону после того, как эти промышленные проекты будут введены в эксплуатацию».
источник
источник