Автор: Уильям Д. Хартунг
Безумие финансирования Пентагона призвано «охватить глобус»
Military Strategy? Who Needs It?
Президент Обама и сенатор Джон МакКейн, готовые сцепиться почти по любой мыслимой теме, согласны в одном: Пентагону надо больше денег. Обама намерен увеличить бюджет Пентагона в 2016 году финансовом на $35 миллиардов сверх пределов, разрешённых нынешним законодательством. МакКейн хочет, чтобы Обама дал эти $35 миллиардов и сверх того ещё $17 миллиардов. На прошлой неделе бюджетные комитеты Сената и Палаты попытались выполнить требование Обамы, добиваясь дополнительного вливания десятков миллиардов долларов в неограниченное пополнение военного бюджета.
На что же будет использована эта лавина денег? На крупную сухопутную военную операцию в Ираке? На бомбёжку режима Асада в Сирии? На долговременное присутствие войск в Афганистане? Скорее всего, боьшей частью финансирования завладеют лишь для снятия давления на базовый бюджет Пентагона, чтобы он мог продолжать оплачивать потрясающе дорогостоящие проекты, вроде боевого самолёта Ф-35 или нового поколения подлодок с баллистическими ракетами. Преуспеют или нет в итоге охваченные энтузиазмом составители бюджета в этом специфическом маневре по созданию огромного «смазочного фонда» Пентагона, но усилия представляют собой тревожное развитие событий для всех, кто считает, что Пентагон уже тратит финансы без раздумий.
Имейте в виду, такие фонды будут добавлены не только в бюджет Пентагона, уже получающий полтриллиона долларов ежегодно, но и в реальный бюджет национальной безопасности, который, без сомнения, почти вдвое больше. В него включены такие статьи расходов, как припрятанное от Министерства энергетики финансирование разработок ядерного оружия, тот самый дополнительный бюджет Пентагона, секретный бюджет разведывательного сообщества и связанные с войной расходы в бюджетах Министерства по делам ветеранов и Министерства национальной безопасности.
Несмотря на невероятные ресурсы, доступные государству национальной безопасности, председатель комитета начальников штабов генерал Мартин Демпси недавно заявил, что без значительных дополнительных финансовых вливаний американские военные не смогут «реализовать стратегию», которой они «озадачены». Так случилось, что замечание Демпси непреднамеренно указало на разительно отличный подход к тому, что всё ещё называют «военным бюджетом». Вместо поиска дополнительного финансирования, возможно, пришло время Пентагону отказаться от дорогостоящей и контрпродуктивной военной стратегии по «охвату земного шара».
Стратегия холодной войны для двадцать первого века
Даже простое начало обсуждения этой темы вызывает очевидный вопрос: есть ли у американских военных стратегия, достойная такого названия? Как выразился в 1961 году президент Эйзенхауэр в прощальном послании к нации, оборона требует «баланса между расходами и надеждой на преимущества» и «между тем, что явно необходимо, и тем, что весьма желаемо». Эйзенхауэр удобно выпустил третью категорию»: то, что не должно совершаться в первую очередь – в бытность его на посту, к примеру, организованные ЦРУ перевороты в Иране и Гватемале, в ходе которых свергались демократические правительства, или, в наш век, вторжение и оккупация Ирака при администрации Буша. Но подразумеваемые Эйзенхауэром моменты сохраняются. Стратегия включает в себя выбор. По сути – нынешняя стратегия Соединённых Штатов провалила эту проверку с треском.
Несмотря на очевидные изменения, произошедшие во всём мире после коллапса Советского Союза и окончания холодной войны, от американских военных всё ещё ожидают, что они готовы отправиться куда угодно и ввязываться в любой бой. Авторы ключевого пентагоновского Четырёхлетнего прогноза Министерства обороны (QDR) за 2014 год, к примеру, заявляют, что предположительно «обновленная стратегия» сфокусирована на «оборонных приоритетах двадцать первого века». Оставим в стороне самодовольную риторику; несмотря на неё, документ выделяет всеохватывающий глобальный военный сценари, цели которого знакомы любому стратегу времён холодной войны последней половины предыдущего столетия. Абсолютно неспособные сфокусироваться, авторы QDR объявляют, что американским военным необходимо быть готовыми действовать в Европе, на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Южной Азии, Азиатско-Тихоокеанском регионе и Латинской Америке. В дополнение, сейчас полным ходом разрабатываются планы подкрепить возможность Пентагона перебрасывать войска в освобождающуюся ото льдов Арктику в рамках глобальной гонки за скопившимися там ресурсами.
Хорошо быть готовым воевать на любом континенте, но Арктика означает значительное сокращение исторически беспрецедентной, опутавшей весь мир сети военных баз Вашингтона, развёрнутой во время холодной войны и после неё, или, в лучшем случае, её ограничение. Там, где происходят перемены, эта сеть предсказуемо будет во многом ограничена небольшими объектами, а не крупными действующими базами. Планируемый уход с трёх баз в Соединённом Королевстве, например, будет означать лишь то, что на другие базы в Британии будет направлено больше американского персонала. Как недавно отметила Associated Press, закрытие пентагоновских баз в Европе касается главным образом «небольших объектов, оставшихся со времён холодной войны». Хотя США потеряли почти все свои базы в Ираке и демонтировали многие в Афганистане, структура пентагоновских баз на Большом Ближнем Востоке всё ещё удивительно прочна, а его способность организовать или расширить присутствие американских войск и в Ираке, и в Афганистане не стоит недооценивать.
В дополнение к поддержанию огромной сети официальных баз, Пентагон планирует ещё и расширить так называемое «ротационное» присутствие: инструкторские миссии, заходы в порты и военные учения. В этих областях, если уж на то пошло, контуры расширяются, а не сокращаются. Например, американские части специального назначения были размещены в 134 странах или почти в 70% стран в 2014-м финансовом году. Итак, даже если величина и форма американского военного присутствия претерпит некоторые изменения, планируемый Пентагоном «глобальный размах» или – как минимум теоретически – более или менее повсеместное присутствие, сохраняется.
Тем временем администрация Обамы наращивает применение беспилотников, частей специального назначения и программ «подготовки и экипировки», по которым создаются марионеточные армии для проведения в жизнь желаний Вашингтона. Так в Вашингтоне надеются ввести в действие новый тип войн, разработанный для снижения опоры Пентагона на крупные сухопутные операции таким образом, что это не повлияло на стратегическое расширение.
Однако такой подход выглядит всё более неоднозначным. К примеру, всего лишь десятилетие боевых операций с применением беспилотников, – и уже выяснилось, что подход с опорой на их использование попросту не работает так, как планировалось. Как отметил Эндрю Кокберн в бесценной новой книге-расследовании «Цепь убийств: рост числа высоко-технологичных убийств», основанной на внутренних данных американских военных структур, подтвердил, что прицельные убийства с применением беспилотников привели в росту нападений на американские войска. Что до расширяющейся мощной обратной политической реакции, вызванной такими ударами в Пакистане, Йемене и вообще повсюду, достаточно очевидно, что они действуют как эффективные инструменты привлечения в террористические организации представителей испуганного и травмированного населения, живущего под их постоянным присутствием.
На теоретическом уровне беспилотники могут показаться идеальным оружием для страны, приверженной «охватить глобус» и ведущей войну в буквальном смысле повсюду на планете. В реальности, по-видимому, это лишь влияет на распространение хаоса и конфликтов, не пресекая их. Кроме того, беспилотники эффективны лишь в тех местах, где ни части ПВО, ни военно-воздушные силы неприменимы, то есть – на задворках планеты. В других обстоятельствах, как оружие, они – лёгкая мишень.
Пентагон – на все руки мастер
Стратегические документы Пентагона наполнены ссылками на невоенный подход к безопасности, но такая политическая риторика в реальном мире изобличается ударными сверх-инвестициями в военный потенциал за счёт гражданских организаций. Бюджет Пентагона в 12 раз больше, чем бюджеты Госдепартамента и Агентства международного развития (ЮСЭЙД) вместе взятые. Бывший министр обороны Роберт Гейтс отмечал, что для управления всего лишь одним из 11 авианосцев оперативного авианосного ударного соединения требуется почти столько же персонала, сколько наличествует хорошо подготовленных дипломатов в Госдепартаменте. Неудивительно, что такой дисбаланс лишь увеличивает вероятность того, что перед лицом каких-либо кризисов дипломатические альтернативы уйдут на задний план, а военный ответ будет предпочтительным выбором, фактически, единственным серьёзно рассматриваемым вариантом.
В двадцать первом веке при исторически сложившемся высоком уровне основного бюджета Пентагон к тому же вторгается в такие области, как «содействие в обеспечении безопасности» – вооружение, подготовка и экипировка иностранных военных и полицейских частей. После событий 9/11, например, потрясающий размах приобрели пентагоновские программы содействия военным и полиции такого рода, что традиционно финансировались и контролировались Госдепартаментом. По данным, предоставленным Security Assistance Monitor, проекта, который разрабатывался, чтобы систематически отслеживать помощь американским военным и полицейским структурам, сегодня Пентагон предоставляет вооружение и проводит подготовку по 18 различным программам, обеспечивающим помощь подавляющему большинству вооружённых сил мира.
Иметь в своём распоряжении столько способов оказать содействие – безусловно, удобно для Пентагона, но их количество стало кошмаром для членов Конгресса или общества, пытающегося проследить за всеми ними. Только в прошлом году уже семь программ стали санкционированными инициативами. Сегодня Соединённые Штаты в той или иной форме предоставляют вооружение или проводят подготовку в более чем 160 государствах, или 82% всех стран мира.
В той же манере в эти годы с возрастающей агрессивностью Пентагон продвигается в области гуманитарной помощи. В своей новой книге «Безразмерная миссия»* Гордон Адамс и Шон Мюррей описывают гражданскую активность военных, практикуемую сегодня в плановом порядке. Она включает в себя «бурение колодцев, строительство дорог, школ и больниц, консультации национальных и местных правительств и оказание за рубежом в передвижных центрах услуг по коррекции зрения, зубопротезированию, врачебных и ветеринарных услуг». Специфические примеры, которые они приводят, подчёркивают этот акцент:
«Войска Национальной Гвардии бурят колодцы в Джибути, Инженерный корпус вооружённых сил США строит школы в Азербайджане, а американские «морские пчёлки»** строят послеродовой комплекс в Камбодже».
Если одной фразой пояснить, отчего это генерал Мартин Демпси полагает, что Пентагон нуждается в финансировании, можно выразиться так – «чересчур много задач». Никакое финансирование не поможет эффективно справиться с практически бесконечным списком глобальных вызовов, с которыми приходится справляться американским военным, а большая их часть и вовсе не имеет военного решения.
Ответ не только в деньгах (хотя он не может остановить Конгресс и президента от сливания миллиардов долларов в пентагоновский «смазочный фонд» для подкупа влиятельных лиц). Он в намного более реалистичной стратегии – иначе говоря, возможно, стратегии такого сорта, которая не сводится к единственно значимому слову «ещё».
Продвижение Пентагоном не связанный условиями стратегии – не просто «бумажный тигр» проблем. Это жизненно важные последствия, в том числе и монетарные. Когда критики президента Обама побуждали его бомбить Сирию, ввести побольше войск в Ирак или обучать украинские силы безопасности, они действовали в полном согласии с экспансионистским взглядом Пентагона на роль военной силы в мире, роль, которая привлекает во всё более ошеломляющем количестве доллары налогоплательщиков.
Попытки установить поистине «глобальный размах» в итоге окажутся намного более дорогостоящими, чем войны, которые сейчас ведут Соединённые Штаты. Запрос администрации в этом году на войну в Ираке 3.0 и войну в Сирии 1.0, обе против ИГ, был относительно скромным, $5.8 миллиардов или около 1% ресурсов, ныне находящихся в распоряжении министерства обороны. Пока даже МакКейн ещё не предлагал ничего, равного по масштабу интервенции в Ирак при администрации Буша, на пике включавшей 160 000-й воинский контингент и стоившей значительно более триллиона долларов. В сравнении с ней кампания бомбёжек «ИГ» администрации Обамы, дополненная отправкой приблизительно 3000-го воинского контингента, из американских операция двадцать первого века остаётся относительно умеренным предприятием – по крайней мере, по стандартам Пентагона. Существуют причины противодействовать американской военной интервенции в Ирак и Сирию, основанные на вероятных их итогах, но пока интервенции в эти страны не перегрузили увесистый бюджет Пентагона.
А что до Украины, даже если бы администрация собралась изменить свой курс и решила обеспечить оружием тамошнее правительство, это не повредило бы планируемому $50-миллиардному военному бюджету, это же намного меньше $534 миллиардов запланированного базового бюджета Пентагона.
Использование кризисов на Украине, в Ираке и Сирии в качестве аргументов для накачки расходов Пентагона – политическая тактика настоящего момента, а не стратегическая необходимость. Единственная настоящая причина раздувать нынешние уже чрезмерные бюджетные лимиты – помимо угождения индустрии вооружения и её союзников в Конгрессе – это попытка обезопасить в некотором роде произвольную (adhoc) глобальную политику в стиле военные-главные, которая поддерживается, как американский стиль на грядущие десятилетия. Каждый кризис, каждое событие где-либо на Земле, не устраивающее Вашингтон, в соответствии с этой системой мышления, это то, с чем должен быть «способен» справиться Пентагон. Что необходимо, но совершенно отвергается в Вашингтоне, так это, конечно же, радикальное переосмысление американских приоритетов.
Возможно, генерал Демпси и его коллеги правы. Текущие уровни расходов Пентагона не в состоянии поддерживать нынешнюю оборонную стратегию. Решение этой проблемы прямо перед глазами: урезать финансирование и изменить стратегию. Что стало бы шагом во имя концепции национальной безопасности воистину стратегическим.
Примечания:
* – Хотя происхождение термина – военное (затягивание военной операции), это выражение употребляется и в других контекстах. Можно сказать, что речь идет о том, что первоначально поставленная задача «расползается», становится «безразмерной». Нередко при этом имеется в виду выполнение организациями или людьми несвойственных им функций, распыление ресурсов (отвлечение их на второстепенные задачи).
** – Военно-морские строительные батальоны. Созданы в 1942 году как часть Инженерно-строительного корпуса. Занимаются строительством военно-морских баз, аэродромов и т.п. После второй мировой войны слились с ВМС США. (От C.B.s – Construction Battalion).
источник