Саморазрушаясь, Запад постарается потащить за собой в бездну весь мир и, прежде всего, Россию, как свое альтер-эго. При этом, погружаясь в агонию гендерной гражданской войны, морально-психологических фрустраций, этнических и иных конфликтов, Западный мир постарается не просто выставить Россию виновником всех своих бед, но всячески способствовать тому, чтобы разрушительные процессы начались и в ней. Вот почему по отношению к РФ вновь были продлены экономические санкции, вот почему Обама продолжил гнать волну о «российских хакерах», а представители западных стран в ООН — волну о «военных преступлениях» России в Алеппо. И вот почему в Анкаре был убит российский посол (после чего некоторым западным писакам было позволено выразить искреннюю радость), а в самой России резко возрастет угроза терактов…
Одной из важнейших задач России сегодня должна стать задача каким-то образом защититься от обломков разрушающегося «глобального миропорядка». Нашей стране нужно вовремя отскочить в сторону… Нам нужно обезопасить себя, своих дипломатов, журналистов и просто граждан от беснующихся западных радикалов, маргиналов и наемных киллеров и переждать нарастающую катастрофу….
Владимир Лепехин
Автор: Роман Носиков
Здесь ничего не будет о том, что думать о тех, кто открыто радуется гибели российского Ту-154. Мне кажется излишним этот разговор.
Тут нет уже никакого предмета для размышлений — тема давно отрефлексирована. Никогда мы не будем братьями.
Спокойно запоминать. Если надо — записывать. И пусть тетрадочка тихо лежит до своего часа. Она есть не просит.
Что делать с особо одаренными согражданами, которым неймется использовать трупы как трибунку? Эти люди, которые сейчас изо всех сил стараются придумать что-нибудь новое на ниве оскорбления сограждан — зачем они это делают?
А зачем Толоконникова с сообщницами лезла на амвон в храме? Она использовала значимость веры для придания значимости себе. Ведь ее творчество на Лобном месте до этого и на троллейбусе так никто и не заметил.
Они просто хотят быть значимыми. Пусть их будут ненавидеть и презирать 99% сограждан. Это тоже вариант значимости — во-первых. А во-вторых, всегда найдутся те, кто напротив будет восхищаться. И чем больше негодование общества, тем сильнее будет восхищение тусовки.
Я не прошу о невозможном — «забыть Герострата». Человеческая память устроена так, что мы никогда не забывает надругательства над тем, чем дорожим. Я говорю об определении места этим людям. Они не достойны ненависти.
Брезгуйте ими.
Что делать с «соболезнующими»? Для них наше горе — это момент нашей слабости. Это шанс. Человек, потрясенный трагедией, нуждается в сочувствии, в опоре, в чувстве локтя. И в этот момент ему все это предоставляют. Нам готовы раскрыть объятия. Ведь это такая прекрасная возможность подобраться поближе. Над нашими бедами готовы проливать слезы. Ведь тогда не будет видно, как при виде русских трупов у плакальщиков капает слюна.
Нас обязательно поддержат.
Правда, не бесплатно. В ответ человек должен признать, что причиной всему — его ошибки, его преступления, его гордыня. Ведь вмешиваться в сирийские дела — это ошибка. Только гордыня могла толкнуть нас на такое. Ведь это же гордыня — пытаться вмешиваться во что-то, пока у тебя все самолеты не находятся в идеальном состоянии. Это же гордыня полагать, что имеешь право или обязанность отстаивать свои интересы или принципы, говорить о «русском мире», пока у тебя в стране еще подделывают и пьют настойку боярышника. А в итоге все мы виновны в преступлении. Мы должны покаяться. Покаяться и исправиться. Только тогда мы будем достойны сочувствия.
В русской культуре есть сценарий взаимодействия с такими любителями посочувствовать. Он изложен в классическом изводе былины об Илье Муромце и вложен в уста матери Ильи, которая обращается к соседкам, сбежавшимся поплакать о параличе Ильи: «А подите-ка вы прочь соседушки! Убирайтесь-ка, сердобольные!»
Другой вопрос, что нам делать теперь с нами самими? Что нам делать с собой?
Дагестанский полицейский Магомед Нурбагандович Нурбагандов, ответил на этот вопрос фразой «Работайте, братья». Краткость и конкретность формулировки продемонстрировала ясность ума, точность понимания ситуации и прочность мировоззрения и навсегда обеспечила ему место в пантеоне героев российской истории.
Он обращался к своим коллегам-полицейским. Он говорил с ними потому, что полагал свое дело правым и должным к продолжению.
Я полагаю, что наиболее уместным было бы вспомнить о том, что делали для нас погибшие, чем мы им обязаны и продолжить их дела по мере сил.
«Мне иногда невозможно сознавать разделение общества, в котором люди перестали слышать друг друга, используя по отношению к нам однобокие фразы: «Сами виноваты» или «Готовьтесь быть убитыми потому, что вы — не там, где надо». Мы, правозащитники, вне политики. Так же и те люди, кого мы защищаем. Мы на стороне мира, диалога и сотрудничества. Со всеми людьми.
Я не могу не сказать сегодня об убитых позавчера моих коллегах — врачах в Сирии. О погибших медиках Донецка. О сотнях детей убитых во время обстрелов Донбасса. О тысячах детей, похороненных в Сирии. Светлая им память.
Завтра я лечу в Донецк. Оттуда — в Сирию. Так же, как и десятки других добровольцев, которые занимаются гуманитарной деятельностью. Мы никогда не уверены в том, что мы вернемся назад живыми. Потому что война — это ад на земле. И я знаю, о чем я говорю. Но мы уверены в том, что добро, сострадание и милосердие работают сильнее любого оружия».
Будем защищать детей, будем петь песни, будем делать репортажи и писать статьи. Будем работать.
Плоды нашей работы, наши победы и успехи будут лучшим способом помянуть наших сограждан и лучшей платой «плакальщикам», «доброжелателям» и «небратьям» за их нелегкие труды.
Будем жить.
источник