Михаил Хазин
Данный текст является предварительным и нуждается в серьезном обсуждении.
В биологии существует закон о том, что внутриутробное развитие плода повторяет развитие вида в целом. Так, у зародыша человека вначале формируются жабры – как у его далеких предков, а лишь потом из них формируются более современные с точки зрения эволюции части тела. Как это ни удивительно, социальная структура общества, в некотором смысле, повторяет этот закон.
Для того, чтобы показать эту аналогию, нужно сначала вычленить в нем «старые» и «новые» структуры. Мне кажется, что самой новой является собственно система социально-экономических отношений, которая, подчас, меняется буквально за несколько десятилетий.
Можно посмотреть на русское общество в начале и середине ХХ века, можно – на советское общество 70-х годов и нынешнее, наконец, можно вспомнить о феномене «постмодерна», который, в общем, тоже построен в основном на систему отношений людей. И если экономика достаточно быстро меняется, то меняется за ней и структура общественных отношений.
А вот государство – структура куда более консервативная. И если внимательно посмотреть на его социальное устройство (то есть внутреннее взаимодействие людей, составляющих государственные структуры), то можно заметить, что оно носит абсолютно феодальный характер. Причем во всех странах. Система отношений там построена на взаимодействии «кланов», каждый из которого представляет собой феодальную пирамиду, в рамках которой каждый знает свои «вассалов» и «сюзерена». Отклонение от выполнения «феодальной присяги» - явление исключительное и почти всегда дорого стоит ослушнику.
При этом действует и правило «вассал моего вассала – не мой вассал», и попытки его нарушить тоже воспринимаются весьма болезненно. Так, основной конфликт Экономического управления Президента, в бытность мою в нем работы, с правительством, состоял в том, что политические назначенцы (вице-премьеры) искренне возмущались, что мы влезали во внутреннюю «кухню» деятельности правительства и вскрывали там разные безобразия. Требовали они при этом, чтобы оценивались только их личные результаты, причем – по итогам их личных бесед с сюзереном (Ельциным).
Отметим, что в нормальной ситуации, когда есть экономический рост, а социальное напряжение в общество низкое, эта феодальная сущность системы государственного управления сильно затушевывается разными межотраслевыми и межведомственными проектами. То, что внутри эти проекты представляют собой сложную договоренность феодальных кланов внешний наблюдатель просто не видит – но только до тех пор, пока все хорошо.
Как только наступает кризис, ситуация меняет критически. Я это хорошо видел этой весной и летом – когда каждому чиновнику предлагалось делом доказать, что он член именно своего клана и отказ от повторения «присяги» мог (и еще будет) дорого ему стоить. Но такая ситуация неминуемо разрушает любую хоть сколько-нибудь сложную систему проектирования – а значит, государство становится недееспособным и, к тому же, начинает резко тормозить деятельность значительно более сложно структурированного общества. Отметим, что в аналогичную ситуацию сейчас начинают входить «западная» государственные машины и очень интересно будет посмотреть, как это все будет выглядеть.
Но кроме государственной структуры, есть еще и более древняя – это государственная элита (которая с государственными структурами частично пересекается, но не полностью, где-то, как у нас и, вообще, на Востоке, больше, где-то – меньше). И вот здесь мы видим вообще феерическую картину! Дело в том, что элита, что Уганды или Новой Гвинеи, что США и Германии, построена даже не по феодальному, а по родо-племенному принципу!
Я как-то подробно описывал как действует такой механизм на примере попыток администрации Буша-мл. сместить главу ООН Кофи Анана, поэтому повторять не буду, но смысл всей этой конструкции понятен: при малейших угрозах элиты сплачиваются именно по признаку родства, близкого или дальнего, а вовсе не по каким-то там идейным или государственным соображениям. Соответственно, как только возникает угроза элите страны, она немедленно переходит уж к совсем древним способам взаимодействия, для которых даже феодальная система деятельности правительства является слишком сложной.
Мы уже неоднократно писали, что современный кризис неминуемо разрушит большую часть мировой финансовой (а значит – и всей вообще) элиты. Как следствие, она начинает требовать от правительств своих стран действий, смысл и содержание которых носит родоплеменной характер, те есть тянут их еще дальше назад. В результате, правительства лишаются даже той степени дееспособности, которая у них оставалась в рамках их понимания сложной структуры социально-экономического взаимодействия современного общества.
Как-то изменить ситуацию здесь, как понятно, невозможно – древние социальные механизмы куда более устойчивы, чем современные. А это значит, что импульс к упрощению структуры производства и социальных отношений, к уменьшению уровня разделения труда, будет поддержан не только в связи в развитием экономического кризиса, но и из-за усиливающегося кризиса социального. И не исключено, что эти механизмы будут посильнее, чем экономические.
источник