Региональные векторы и глобальный сценарий
![Изображение - savepic.ru — сервис хранения изображений]()
Новая стратегия США не ограничивается АТР и носит глобальный характер. «ТТП является частью глобальной экономической повестки дня, включающей новое соглашение, которое мы хотим заключить с Европой, - Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство», - объявил Том Донилон. Профессор Эли Ратнер утверждает: «ТТП является не просто моделью для будущих торговых соглашений, а в более широком смысле прообразом для частичного глобального управления» [46].
Приоритетом второй администрации Обамы является создание наряду с ТТП Трансатлантического партнерства (ТАП). Торговля между США и ЕС достигла 1 трлн. долл., а взаимные инвестиции – 3,7 трлн. долл. [47] Следует напомнить, что ЕС уже ведет диалог с Восточной Азией в рамках АСЕМ и приступила к переговорам с АСЕАН о создании зоны свободной торговли.
Поскольку процесс глобализации в последние годы затормозился в связи с невозможностью преодолеть разногласия между развитыми и развивающимися странами, администрация Обамы сделала упор на формирование под руководством Вашингтона связанных между собой региональных экономических блоков, объединяющих подавляющее большинство развитых демократических стран в Северной Америке, Европе и АТР. Нынешний хозяин Белого дома, похоже, считает, что в сложившихся условиях, когда Дохийский переговорный процесс зашел в тупик, глобализацию надо продвигать через регионализацию под эгидой США.
Вместо универсального режима под зонтиком ВТО Вашингтон создает «коалицию желающих» из американских партнеров [48]. Обама намерен поставить США на мировой арене во главе двух «колец», двух гигантских региональных экономических коалиций – ТАП и ТТП, на долю которых сегодня приходится 20% мирового населения, около 63% глобального ВВП, почти 70% мирового экспорта, около 80% вывоза капиталов, примерно 90% рыночной капитализации на всей планете (если к ТТП присоединятся Япония и Южная Корея).
На этом фоне Китай выглядит достаточно скромно: 19% населения, 15,8% ВВП по ППП, 7,5% капитализации, 10% экспорта. Даже с учетом перспективы дальнейшего роста КНР Пекин будет значительно уступать двум региональным коалициям под руководством США. Это должно обеспечить Вашингтону прочное лидерство в полицентричной системе международных отношений.
Чтобы достичь своих целей, Белый дом добивается от Конгресса свободы рук в торговых переговорах. Такие полномочия позволили исполнительной власти добиться в 1990-е гг. создания НАФТА, несмотря на сопротивление протекционистских кругов. Недавно группа сенаторов от обеих партий призвала администрацию форсировать переговоры по ТТП и ТАП. Это свидетельствует о возможности для Обамы получить двухпартийную поддержку своей стратегии. Опросы свидетельствуют, что 58% американцев поддерживают идею ТТП [49].
Белый дом рассчитывает добиться создания ТАП и ТТП в течение ближайших нескольких лет, до завершения пребывания второй администрации Обамы у власти. Как писала газета «Вашингтон пост» (The Washington Post), «эти переговоры, охватывая Европу и значительную часть Азии, отражают глобальные амбиции и включают экономические сектора, имеющие особое значение для США» [50]. Речь идет о финансовом секторе, услугах, информационных и биологических технологиях. Это должно дать импульс возобновлению роста американской экономики.
Однако лоббисты различных секторов американской экономики, видимо, постараются максимально перегрузить повестку переговоров чрезмерными требованиями (защита сельскохозяйственных производителей, интеллектуальной собственности и т.п.). Это же относится и к американским партнерам в Европе и Японии.
В этой связи эксперты Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute) выражают сомнения относительно возможности одновременной реализации двух грандиозных проектов администрации Обамы, напоминая о провале прежних интеграционных проектов Вашингтона [51]. Одной из самых больших проблем, по оценке Института Катона (Cato Institute), станет унификация механизмов государственного регулирования экономики, которые существенно различаются в Соединенных Штатах и странах-партнерах [52].
Военно-стратегическое измерение
![Изображение - savepic.org — сервис хранения изображений]()
«Наши цели являются не только экономическими, но и стратегическими. Многие считают экономическую силу главным инструментом мощи в XXI веке. В Атлантике и на Тихом океане цель США заключается в том, чтобы, укрепляя многостороннюю торговую систему, создать такие же мощные экономические партнерства, как наши союзы в сфере дипломатии и безопасности. ТТП – это абсолютная декларация долгосрочных стратегических обязательств США в АТР. Экономический рост благодаря соглашению между США и Европой поможет поддерживать НАТО, самый мощный альянс в истории» [53], - заявил Донилон.
В январе 2012 года Обама опубликовал новую военную стратегию США. Этот документ с амбиционным названием «Поддержание глобального лидерства США: приоритеты обороны в 21-м веке» [54] фактически предусматривает отказ от концепции одновременной войны на двух ТВД, которой США придерживались на протяжении многих лет. Для этого Америке не хватает ни денег, ни солдат. Администрация Обамы вывела американские войска из Ирака и объявила о намерении завершить войну в Афганистане в 2014 году. Вашингтон не пошел на крупномасштабное вторжение в Ливию в 2011 году. Этот же подход Обама демонстрирует и в случае с Сирией.
Вместе с тем Белый дом согласился на секвестр федерального бюджета, предусматривающий значительное урезание расходов Пентагона. В перспективе это потребует и определенного сокращения вооруженных сил США [55].
В Вашингтоне открыто говорят о том, что ТАП должен стать «экономической НАТО». Так, например, называется доклад, опубликованный в феврале с.г. Атлантическим советом США (Atlantic Council) [56], председателем которого до назначения министром обороны являлся Чарльз Хейгел. Идею «экономической НАТО» активно лоббировала и бывший госсекретарь Хиллари Клинтон [57].
В исследовании, подготовленном Институтом ЕС по изучению проблем безопасности (The European Union Institute for Security Studies) , говорится: «Америка и Европа как главные центры глобальной мощи имеют общий интерес в создании основанной на определенных правилах международной системы и давно пытаются осознать риски и возможности, связанные с подъемом Китая. Однако политическая координация между США и ЕС является неудовлетворительной, что частично отражает их асимметричную роль в АТР. Америка сохраняет доминирующую позицию в сфере безопасности в регионе, где отсутствует эквивалентная вовлеченность европейских государств. Кроме того, в европейских столицах широко распространены опасения, что чрезмерная озабоченность Америки подъемом Китая и китайско-американским стратегическим соперничеством оттеснила на задний план интересы США в Европе» [58].
Идею ТАП с энтузиазмом поддержал председатель Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу и председатель Европейского совета Херман ван Рампей. Инициативу Обамы поддержали канцлер Германии Ангела Меркель и премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон.
Бывший генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана отмечает, что к 2030 году ни одна из европейских стран не будет входить в список крупнейших экономик мира. По его мнению, ТАП является важнейшим способом сохранить влияние Европы в международных делах. Однако для этого, считает Солана, потребуется сначала завершить процесс европейской интеграции [59]. Директор лондонского института «Чатэм хаус» (Chatham House) Робин Ниблет выражает сомнение по поводу возможности создания надгосударственных органов ЕС, решения которых принимались бы большинством голосов, а не на основе консенсуса [60].
В одном из докладов Атлантического совета США предлагается создать многостороннюю систему американских союзов, для чего необходимо связать Европу с ключевыми партнерами США в Тихом океане, чтобы обеспечить потенциал безопасности в регионе, куда быстро смещается глобальный баланс сил. По мнению авторов доклада, это позволит создать «Тихоокеанское партнерство мира, которое объединит на основе общих ценностей и интересов НАТО с важными союзниками США, включая Австралию, Новую Зеландию, Южную Корею, Японию и Сингапур» [61]. Согласно оценке Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations), «с тех пор, как США объявили о переносе акцента на АТР, европейцы размышляют, каковы последствия этой политики для них» [62]. Хиллари Клинтон до своего ухода в отставку подчеркивала, что перенос « акцента» на Азию не означает, что Америка отворачивается от Европы, а предполагает совместный подход США и Европы к АТР.
Бывший министр обороны США Леон Панетта в январе с.г. призвал союзников по НАТО поддержать перенос военных приоритетов США в АТР. Но пока европейцы относятся к этим призывам без особого энтузиазма. ЕС не хочет принимать участия в американских военных авантюрах. По оценке Европейского совета по международным отношениям, «европейцы пока не приняли решение о проведении единой политики в отношении американского « акцента» на Азию» [63].
В этой связи следует отметить, что Конгресс США пытается оказать нажим на союзников, угрожая вывести американские войска из Европы. На слушаниях в Комитете по делам вооруженных сил Палаты представителей 20 марта 2013 года председатель комитета Бак Маккеон заявил: «Может быть, все эти войска должны вернуться домой, и это позволит сэкономить много денег». По оценкам корпорации РЭНД (RAND), это может в течение 10 лет принести экономию в 500 млрд. долл. [64]
Как считают эксперты Института ЕС по изучению проблем безопасности, «Япония и Южная Корея, главные союзники США в регионе, не хотят делать выбор между Вашингтоном и Пекином. Хотя безопасность Токио и Сеула зависит от США, их социально-экономическое развитие все больше зависит от рынка Китая. Это же относится и к Европе» [65].
По оценкам некоторых американских экономистов, в ближайшем будущем непосредственная экономическая выгода для Соединенных Штатов от создания ТТП и ТАП будет невелика [66].
«Пока наш флот патрулирует морские коммуникации, большинство азиатских стран, получающих выгоду от американского зонтика безопасности, осуществляют промышленную и торговую политику, которая ведет к хроническому торговому дефициту США и выводу из страны миллионов американских рабочих мест. Геополитический вопрос заключается, не в том, что США должны сделать для процветающих стран Азии, которые боятся роста Китая. Вопрос должен быть поставлен так: что они могут сделать, чтобы облегчить экономическое бремя американских военных обязательств» [67], - откровенно заявляет директор вашингтонского Института экономической стратегии (Economic Strategy Institute) Клайд Престовитц.
Некоторые американские политологии ставят вопрос о создании нового военного блока в АТР по образцу НАТО. Такие попытки предпринимались и ранее (СЕАТО, АНЗЮС), но безуспешно. До сих пор Вашингтон полагался на двусторонние военные связи с ключевыми партнерами в этом регионе, хотя формально продолжает существовать уцелевший после роспуска СЕАТО малоизвестный Договор о коллективной безопасности с участием США, Франции, Таиланда, Филиппин, Австралии и Новой Зеландии. Кроме того, существуют неформальные американские обязательства по защите Тайваня.
Нельзя исключать, что в случае реализации проекта ТТП США попытаются создать многостороннюю систему безопасности в регионе, но пока такая перспектива выглядит маловероятной. Однако под зонтиком ТТП двусторонние военные союзы могут получить новый импульс, особенно с учетом территориальных претензий Пекина. Нельзя исключать и новых попыток создать трехсторонний военный альянс Вашингтон - Токио – Сеул под предлогом защиты от северокорейских ракет.
«Легкий след»
![Изображение - savepic.ru — сервис хранения изображений]()
Новая доктрина Обамы содержит прямые указания на новые приоритеты Пентагона: «По мере завершения сегодняшних войн, мы фокусируемся на безопасности и процветании АТР… Интересы экономики и безопасности США неразрывно связаны с развитием ситуации от Западной части Тихого океана и Восточной Азии». Поэтому США проведут «ребалансирование в сторону АТР». В документе отмечается «превращение Китая в региональную державу» и «рост военной мощи Китая» [68].
Возможность прямого военного столкновения Вашингтона и Пекина широко обсуждается в американском экспертном сообществе. «История учит нас, что растущие державы неизбежно конкурируют с ведущими державами, стремящимися сохранить статус-кво, и что этот конфликт часто приводит к войне, - пишет бывший министр обороны Гарольд Браун. – «Достижение 2030 года без серьезной конфронтации будет большим достижением. В то время как США, вероятно, сохранят лидерство в военной мощи, по крайней мере, еще на 15-20 лет, асимметричная война может подорвать преимущества США, если Китай будет участвовать в кибератаках на американские электронные и спутниковые системы наряду с нападениями на инфраструктуру» [69].
Советник президента по национальной безопасности Том Донилон выразил озабоченность последствиями модернизации вооруженных сил КНР. Особую тревогу США вызывают наращивание возможностей Пекина в космосе и киберпространстве. Донилон потребовал, чтобы Китай прекратил «беспрецедентные кибернетические вторжения». Джек Лью, новый министр финансов США объявил, что этот вопрос «стал вызовом нашим экономическим отношениям» [70].
Некоторые эксперты называют сложившуюся в киберсфере ситуацию между США и Китаем «прохладной войной» [71] и даже «Третьей мировой войной» [72].
Бюджетная резолюция, принятая Палатой представителей США в марте 2013 года, запрещает закупку информационных систем, произведенных полностью или частично в Китае, пока ФБР не проведет проверку на возможность «кибиршпионажа или саботажа» [73].
Под предлогом киберугрозы в США разработана концепция «активной киберобороны». Этот термин подразумевает «набор активных действий, которые влияют на противника до и во время кибератаки, что называется хакерством возмездия» [74].
Американский институт предпринимательства предлагает: «Правительство США должно перейти в наступление и принять набор мер в сфере дипломатии, безопасности и права, чтобы заставить Китай заплатить серьезную цену за его грубые нарушения и сдержать конфликт в кибернетическом пространстве». Для убедительности такого сдерживания предлагается создать Центр киберобороны на Тайване, чтобы «максимально использовать знание китайского языка, культуры, делового мира и политической практики» [75].
В ежегодном докладе американской разведки, опубликованном 12 марта с.г. отмечается, что Китай обладает «ограниченными, но растущими способностями к проецированию силы» не только в Тихом, но и в Индийском океане [76]. В Америке с большой тревогой относятся к созданию Китаем асимметричных средств вооруженной борьбы с превосходящими силами США. Это относится к противоспутниковому оружию, развитию военно-морских сил, применению кибероружия, развертыванию противокорабельных ракет большой дальности. Стоимость китайской ракеты DF-21D с маневрирующей боеголовкой, способной поразить американский авианосец на расстоянии в полторы тысячи километров, в 1000 раз меньше стоимости авианосца [77].
Обострение территориальных споров из-за островов в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях между КНР и соседями привело к активизации политики Вашингтона, который демонстрирует своим союзникам, что не оставит их один на один с Пекином.
В военной сфере США показывают Китаю «красную черту», которую нельзя переходить: Тайвань, спорные острова с японцами и в Южно-Китайском море - то, что Пекин считает своей «законной» зоной. Китайская позиция: мы же срединная империя. Для Пекина есть первая линия островов – Япония, Тайвань, Филиппины - и вторая – Гуамские и Маршалловы острова, Индонезия и даже Гавайи. Китай создает средства борьбы с авианосцами США - не пускать американский флот в западную часть Тихого океана, чтобы он не мог приблизиться к Тайваню.
Рассматривая сценарий войны из-за Тайваня, эксперты корпорации РЭНД пришли к заключению, что задача США заключается в том, чтобы «не допустить господства Китая в воздухе и на море и ограничить ущерб от китайских ракет» [78]. Однако известный американский журналист Джим Хоагленд утверждает: «В Пентагоне теперь признают, что авиация и флот США не смогут отразить нападение Пекина на Тайвань. Массированное развертывание ракетных батарей на побережье Китая изменило соотношение сил на месте. Это означает, что США должны теперь полагаться на нанесение массированного ответного ущерба, чтобы сдержать Китай от переправы через Тайваньский пролив» [79].
Доктрина Обамы ставит Китай в число потенциальных военных противников Соединенных Штатов: «Такие государства, как Китай и Иран продолжают создавать ассиметричные средства противодействия нашему потенциалу проецирования силы» [80]. Поэтому Пентагон будет инвестировать в потенциал, позволяющий преодолеть сопротивление в тех районах, где создаются препятствия доступу американских вооруженных сил [81].
На Тихом океане находится крупнейшее из шести региональных командований вооруженных сил США. Общая численность этой группировки, включая гражданский персонал, составляет примерно 330 тыс. человек. Тихоокеанское командование включает 180 кораблей, в том числе пять ударных авианосных групп, две тысячи самолетов, пять армейских бригад и две дивизии морской пехоты.
Донилон утверждал, что конфронтация между двумя державами не является неизбежной. Однако администрация Обамы уже объявила о переносе фокуса военной стратегии США в АТР. В этом регионе будет базироваться не 55%, а 60% американского флота. Помимо прочего, ВМС США намерены контролировать пути транспортировки нефти в Китай из Персидского залива и Африки.
Но Вашингтон отнюдь не стремится к прямой биполярной конфронтации с Пекином. Как заявил бывший министр обороны Роберт Гейтс, «каждый, кто предлагает новую наземную войну в Азии, должен быть отправлен в сумасшедший дом» [82]. Американские военные теоретики разработали концепцию воздушно-морской операции, которая делает упор на использование ВВС и ВМС, а сухопутным войскам отводит второстепенную роль. Такой подход образно сравнивают с «легким следом» на земле [83].
Вместе с тем Пентагон внимательно следит за модернизацией ядерных сил КНР. Китай развернул несколько ракет малой и средней дальности. Количество китайских межконтинентальных баллистических ракет (МБР), по американским оценкам, достигает 70-75. Некоторые американские эксперты считают неизбежным возникновение «взаимного гарантированного уничтожения» в отношениях между США и Китаем [84]. Но Вашингтон не готов согласиться на паритет с Пекином.
Судя по всему, Соединенные Штаты намерены сохранить способность нанести разоружающий ракетно-ядерный удар по Китаю. Показательно, что теперь 8 из 14 стратегических подводных лодок США постоянно находятся на Тихом океане, откуда не очень удобно стрелять по Москве. Раньше основная группировка американских стратегических сил морского базирования находилась в Атлантике.
В АТР развертываются и основные средства противоракетной обороны США. На Тихом океане уже находятся 16 из 26 кораблей ВМС США, оснащенных системами «Иджис» с ракетами-перехватчиками SM-3 Block 1A. У Японии имеется четыре эсминца, оснащенные системами «Иджис». Шесть эсминцев планирует построить Южная Корея [85]. В Южной Корее и Японии развернуты несколько батарей закупленных в США тактических противоракет «Пэтриот-3». Система ПРО ТХААД находится на Гавайских островах и планируется для развертывания на Гуаме. Но для парирования северокорейской угрозы столько не требуется. Этих средств вполне достаточно для защиты от ракет малой и средней дальности не только КНДР, но и Китая.
Стратегические перехватчики ПРО США еще в прошлом десятилетии были размещены на Аляске и в Калифорнии. 15 марта министр обороны Чарльз Хейгел объявил об увеличении количества стратегических перехватчиков GBI на Аляске с 30 до 44, мотивируя это проведенными КНДР испытаниями ракеты большой дальности [86]. Также предусматривается разместить в Японии еще один радар AN/TPY-2 для наведения американских противоракет на цели. В то же время администрация Обамы отказалась от планов размещения стратегических перехватчиков SM-3 Block 2В в Европе, а эта программа была аннулирована [87].
Как отмечает газета «Нью-Йорк таймс», «это решение посылает сигнал Китаю» [88]. По оценке китайских экспертов, «Америка сформировала в АТР системы ПРО трехуровневой конфигурации – низкого, среднего и высокого уровня» [89]. Наращивание американской противоракетной обороны в Тихом океане под предлогом защиты от северокорейской угрозы свидетельствует о намерении США нейтрализовать ракетно-ядерный потенциал Китая. Группировка средств стратегической ПРО, которую американцы создают в АТР, будет способна перехватить ответный удар китайских МБР.
Как пишет газета «Уолл-стрит джорнел» (The Wall Street Journal), «чтобы заставить Китай вести себя ответственно в АТР, самом динамичном регионе мира с экономической и стратегической точки зрения, США должны поддерживать мощные вооруженные силы, союзы и партнерства, чтобы сдержать Китай от применения силы или угрозы применения силы в целях изменения регионального статус-кво» [90].
Вашингтон сохраняет колоссальный военный отрыв от Пекина по военным расходам. На долю США приходится более 40% мировых военных расходов, а Китая – только 8% (см. Таблицу 1). Однако расходы Пентагона в ближайшие годы из-за бюджетных проблем Вашингтона будет сокращаться, а КНР по мере роста ВВП будет догонять Америку по оборонным расходам. По оценке корпорации РЭНД, через 20 лет Китай обгонит США не только по ВВП, но и по военному бюджету, что превратит его в действительно равного по силам соперника» [91].
Но оборонный бюджет стран ТАП (т.е. США и европейских членов НАТО) будет составлять около 58% глобальных военных расходов (см. Таблицу 3). Если к этому добавить тихоокеанских союзников Соединенных Штатов, то эта доля будет достигать 64% [92]. Более того, по расходам на производство вооружений доля двух возглавляемых Вашингтоном региональных коалиций составит не менее 80%, а по расходам на оборонные НИОКР – свыше 90%. Ни Китай, ни даже БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика) по этим показателям не смогут сравняться с ТАП и ТТП.
Мир в середине нынешнего столетия
![Изображение - savepic.net — сервис хранения изображений]()
Особое значение имеет также попытка США предотвратить консолидацию БРИКС. Администрация Обамы успешно развивает«особые отношения» с двумя из пяти стран членов БРИКС: Бразилией и Индией
Доктрина Обамы нацелена на создание новой политической, экономической и военной архитектуры международных отношений, которая даст возможность Вашингтону сохранить ведущую роль в мировых делах в обозримом будущем.
Журнал «Форин полиси» пишет: «США, лидер Запада, является державой №1. Китай, растущая азиатская держава, занимает второе место. Если Китай обойдет Америку в ближайшее десятилетие, то впервые за два века незападная держава займет место №1. Логика истории свидетельствует, что такой сдвиг баланса сил не проходит мирно. Можно ожидать обострения напряженности, поскольку Америка все больше обеспокоена утратой своего господства» [93].
Доктрина Обамы нацелена на создание новой политической, экономической и военной архитектуры международных отношений, которая даст возможность Вашингтону сохранить ведущую роль в мировых делах в обозримом будущем. По мнению Дэвида Сэнгера, стратегия Обамы заключается в том, чтобы «убедить союзников и противников США, что его подход укрепит американскую мощь» [94].
Такая стратегия, в случае ее реализации, не позволит Китаю, даже после того, как он обойдет Соединенные Штаты по размерам ВВП, захватить лидирующие позиции в мире.
Если же блок АСЕАН+3 состоится, то его доля по ряду параметров будет сопоставима с ослабленным ТТП. Но в этом случае Токио, Сеул и Джакарта не смогут рассчитывать на американский военный зонтик для защиты от Китая. «Взорвется» и АСЕАН, часть членов которого (например, Вьетнам, Филиппины и Сингапур) уже дали согласие на вхождение в ТТП.
Два региональных «кольца» во главе с Вашингтоном будут выглядеть менее внушительно, если в состав ТТП не войдут Япония, Южная Корея и Индонезия. Пока эти соседи КНР колеблются, не желая делать решающий выбор между Пекином и Вашингтоном. Экономические требования США для них более болезненны, чем условия Китая. Тем не менее, после визита в Вашингтон премьер-министр Японии Синдзо Абэ согласился вступить в переговоры о присоединении к ТТП.
Однако долгосрочная стратегия США может потерпеть неудачу, если администрации Обамы не удастся преодолеть имеющиеся разногласия со своими союзниками и партнерами. Непростыми будут и переговоры с известной своей закостенелостью бюрократией ЕС. Расхождения экономических интересов Вашингтона и его партнеров не являются непреодолимыми, но достижение договоренностей требует взаимных уступок, к чему ни Соединенные Штаты, ни другие участники ТТП и ТАП, похоже, не готовы.
Это касается Индии и Бразилии, которые рассматриваются как развивающиеся демократические государства. ЮАР также пользуется поддержкой первого чернокожего президента Соединенных Штатов.
БРИКС дает возможность его участникам решать некоторые краткосрочные тактические задачи, добиваясь своего продвижения в мировой иерархии. Но интересы входящих в БРИКС стран настолько разнородны, что не позволяют рассчитывать на их экономическую интеграцию или создание военно-политического союза. Отношения между такими странами, как Китай и Индия, сохраняют немалый конфликтный потенциал.
Несомненно, США будут по-прежнему развивать двусторонние отношения с Индией, признавая ее региональные амбиции, чтобы использовать эту державу для противовеса Китаю на азиатском континенте, хотя Дели не войдет ни в ТТП, ни в ТАП.
Что касается Бразилии, то она не заинтересована в создании ТАФТА или какого-то другого Трансамериканского партнерства. Бразилия будет, вероятно, добиваться развития регионального сотрудничества в рамках МЕРКОСУР, не отказываясь при этом от развития двусторонних связей с США.
Хотя Россия, как и США, имеет выход и в Атлантический, и в Тихий океаны, Москва не участвует в интеграционных процессах ни на Западе, ни на Востоке.
На долю ЕС приходится, по данным на 2011 год, 48,4% российского экспорта и 43,4% импорта, Китая – 7,3% экспорта и 16,9% импорта, США – 3,4% экспорта и 4,5% импорта, АСЕАН – 1,6% экспорта и 2,7% импорта (см. Таблицы 6 и 9).
В 2011 году выросла российско-американская торговля, хотя статистические данные по этому вопросу существенно различаются, что связано с проблемой реэкспорта из третьих стран. Согласно международной статистике (см. Таблицы 5 и 6), экспорт США в Россию составил всего 8,3 млрд. долл. (0,56% всего американского экспорта), а экспорт Российской Федерации – 16 млрд. долл. (1,57% импорта США). Но прогресс в торгово-экономический сфере выглядит непредсказуемо. Перспектива дальнейшего роста поставок российских энергоносителей в США не слишком благоприятна из-за «сланцевой революции».
Наземные, воздушные и морские коммуникации, связывающие два главных экономических региона планеты, могут обеспечить Российской Федерации особую роль в глобальной экономике. Сегодня меньше 1% торговли между Европой и Восточной Азией идет через Россию. Эту долю можно было бы увеличить многократно.
При этом было бы восстановлено экономическое единство внутреннего рынка России – от Калининграда до Владивостока. Произошло бы ускорение и удешевление передвижения людей и товаров в нашей стране.
Однако транспортная инфраструктура России требует радикальной модернизации и соответствующих крупных капиталовложений. Необходима специальная государственная программа с привлечением российских и зарубежных частных инвесторов, чтобы реализовать имеющийся потенциал.
Вашингтон пока не приглашает Москву к участию в ТАП и ТТП. Китай тоже не зовет Россию во «Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство» (АСЕАН+6). Это заставляет задуматься о месте России в новой конфигурации международных отношений. «Критическая масса» Российской Федерации невелика – примерно 2% населения и 3% глобального ВВП. В случае евразийской интеграции эта доля возрастет, но будет значительно уступать мировым гигантам.
Геополитическое и геоэкономическое одиночество в новой системе международных отношений таит большие риски. Думается, что необходимо искать пути выхода из этой ситуации. Российская Федерация благодаря своему географическому положению может стать связующим континентальным звеном тихоокеанской и евроатлантической интеграции.
Командования американских вооруженных сил
![Изображение - savepic.org — сервис хранения изображений]()
...И Дрейк добрался до мыса Горн,
И Англия стала империей.
Тогда наш оплот воздвигся из вод,
Неведомых вод, невиданных волн.
(И Англия стала империей!)
Наш вольный приют даст братьям приют
И днем, и глубокой ночью.
Рискуй, голытьба, - на карте судьба,
Не встретились там, так встретимся тут.
(Днем или поздней ночью!)
Да будет так! Мы залогом тому,
Что было сказано здесь.
Покинув свой дом, мы лучший найдем,
Дорога зовет, и грусть ни к чему.
(И этим сказано все!)
II
Наше море кормили мы тысячи лет
И поныне кормим собой,
Хоть любая волна давно солона
И солон морской прибой:
Кровь англичан пьет океан
Веками - и все не сыт.
Если жизнью надо платить за власть -
Господи, счет покрыт!
Поднимает здесь любой прилив
Доски умерших кораблей,
Оставляет здесь любой отлив
Мертвецов на сырой земле -
Выплывают они на прибрежный песок
Из глухих пропастей дна.
Если жизнью надо платить за власть -
Господи, жизнью платить за власть! -
Мы заплатили сполна!
Нам кормить наше море тысячи лет
И в грядущем, как в старину.
Нам, давным-давно пошедшим на дно,
Или вам, идущим ко дну,-
Всем лежать средь снастей своих кораблей,
Средь останков своих бригантин.
Если жизнью надо платить за власть -
Господи, жизнью платить за власть,
Господи, собственной жизнью за власть! -
Каждый из нас властелин!
Редьярд Киплинг ПЕСНЬ МЕРТВЫХ Перевод Н. Голя
![Изображение - savepic.net — сервис хранения изображений]()
Таблицы здесь:источник
Новая стратегия США не ограничивается АТР и носит глобальный характер. «ТТП является частью глобальной экономической повестки дня, включающей новое соглашение, которое мы хотим заключить с Европой, - Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство», - объявил Том Донилон. Профессор Эли Ратнер утверждает: «ТТП является не просто моделью для будущих торговых соглашений, а в более широком смысле прообразом для частичного глобального управления» [46].
Приоритетом второй администрации Обамы является создание наряду с ТТП Трансатлантического партнерства (ТАП). Торговля между США и ЕС достигла 1 трлн. долл., а взаимные инвестиции – 3,7 трлн. долл. [47] Следует напомнить, что ЕС уже ведет диалог с Восточной Азией в рамках АСЕМ и приступила к переговорам с АСЕАН о создании зоны свободной торговли.
Поскольку процесс глобализации в последние годы затормозился в связи с невозможностью преодолеть разногласия между развитыми и развивающимися странами, администрация Обамы сделала упор на формирование под руководством Вашингтона связанных между собой региональных экономических блоков, объединяющих подавляющее большинство развитых демократических стран в Северной Америке, Европе и АТР. Нынешний хозяин Белого дома, похоже, считает, что в сложившихся условиях, когда Дохийский переговорный процесс зашел в тупик, глобализацию надо продвигать через регионализацию под эгидой США.
Вместо универсального режима под зонтиком ВТО Вашингтон создает «коалицию желающих» из американских партнеров [48]. Обама намерен поставить США на мировой арене во главе двух «колец», двух гигантских региональных экономических коалиций – ТАП и ТТП, на долю которых сегодня приходится 20% мирового населения, около 63% глобального ВВП, почти 70% мирового экспорта, около 80% вывоза капиталов, примерно 90% рыночной капитализации на всей планете (если к ТТП присоединятся Япония и Южная Корея).
На этом фоне Китай выглядит достаточно скромно: 19% населения, 15,8% ВВП по ППП, 7,5% капитализации, 10% экспорта. Даже с учетом перспективы дальнейшего роста КНР Пекин будет значительно уступать двум региональным коалициям под руководством США. Это должно обеспечить Вашингтону прочное лидерство в полицентричной системе международных отношений.
Чтобы достичь своих целей, Белый дом добивается от Конгресса свободы рук в торговых переговорах. Такие полномочия позволили исполнительной власти добиться в 1990-е гг. создания НАФТА, несмотря на сопротивление протекционистских кругов. Недавно группа сенаторов от обеих партий призвала администрацию форсировать переговоры по ТТП и ТАП. Это свидетельствует о возможности для Обамы получить двухпартийную поддержку своей стратегии. Опросы свидетельствуют, что 58% американцев поддерживают идею ТТП [49].
Белый дом рассчитывает добиться создания ТАП и ТТП в течение ближайших нескольких лет, до завершения пребывания второй администрации Обамы у власти. Как писала газета «Вашингтон пост» (The Washington Post), «эти переговоры, охватывая Европу и значительную часть Азии, отражают глобальные амбиции и включают экономические сектора, имеющие особое значение для США» [50]. Речь идет о финансовом секторе, услугах, информационных и биологических технологиях. Это должно дать импульс возобновлению роста американской экономики.
Однако лоббисты различных секторов американской экономики, видимо, постараются максимально перегрузить повестку переговоров чрезмерными требованиями (защита сельскохозяйственных производителей, интеллектуальной собственности и т.п.). Это же относится и к американским партнерам в Европе и Японии.
В этой связи эксперты Американского института предпринимательства (American Enterprise Institute) выражают сомнения относительно возможности одновременной реализации двух грандиозных проектов администрации Обамы, напоминая о провале прежних интеграционных проектов Вашингтона [51]. Одной из самых больших проблем, по оценке Института Катона (Cato Institute), станет унификация механизмов государственного регулирования экономики, которые существенно различаются в Соединенных Штатах и странах-партнерах [52].
Военно-стратегическое измерение
«Наши цели являются не только экономическими, но и стратегическими. Многие считают экономическую силу главным инструментом мощи в XXI веке. В Атлантике и на Тихом океане цель США заключается в том, чтобы, укрепляя многостороннюю торговую систему, создать такие же мощные экономические партнерства, как наши союзы в сфере дипломатии и безопасности. ТТП – это абсолютная декларация долгосрочных стратегических обязательств США в АТР. Экономический рост благодаря соглашению между США и Европой поможет поддерживать НАТО, самый мощный альянс в истории» [53], - заявил Донилон.
В январе 2012 года Обама опубликовал новую военную стратегию США. Этот документ с амбиционным названием «Поддержание глобального лидерства США: приоритеты обороны в 21-м веке» [54] фактически предусматривает отказ от концепции одновременной войны на двух ТВД, которой США придерживались на протяжении многих лет. Для этого Америке не хватает ни денег, ни солдат. Администрация Обамы вывела американские войска из Ирака и объявила о намерении завершить войну в Афганистане в 2014 году. Вашингтон не пошел на крупномасштабное вторжение в Ливию в 2011 году. Этот же подход Обама демонстрирует и в случае с Сирией.
Вместе с тем Белый дом согласился на секвестр федерального бюджета, предусматривающий значительное урезание расходов Пентагона. В перспективе это потребует и определенного сокращения вооруженных сил США [55].
В Вашингтоне открыто говорят о том, что ТАП должен стать «экономической НАТО». Так, например, называется доклад, опубликованный в феврале с.г. Атлантическим советом США (Atlantic Council) [56], председателем которого до назначения министром обороны являлся Чарльз Хейгел. Идею «экономической НАТО» активно лоббировала и бывший госсекретарь Хиллари Клинтон [57].
В исследовании, подготовленном Институтом ЕС по изучению проблем безопасности (The European Union Institute for Security Studies) , говорится: «Америка и Европа как главные центры глобальной мощи имеют общий интерес в создании основанной на определенных правилах международной системы и давно пытаются осознать риски и возможности, связанные с подъемом Китая. Однако политическая координация между США и ЕС является неудовлетворительной, что частично отражает их асимметричную роль в АТР. Америка сохраняет доминирующую позицию в сфере безопасности в регионе, где отсутствует эквивалентная вовлеченность европейских государств. Кроме того, в европейских столицах широко распространены опасения, что чрезмерная озабоченность Америки подъемом Китая и китайско-американским стратегическим соперничеством оттеснила на задний план интересы США в Европе» [58].
Идею ТАП с энтузиазмом поддержал председатель Европейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу и председатель Европейского совета Херман ван Рампей. Инициативу Обамы поддержали канцлер Германии Ангела Меркель и премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон.
Бывший генеральный секретарь НАТО Хавьер Солана отмечает, что к 2030 году ни одна из европейских стран не будет входить в список крупнейших экономик мира. По его мнению, ТАП является важнейшим способом сохранить влияние Европы в международных делах. Однако для этого, считает Солана, потребуется сначала завершить процесс европейской интеграции [59]. Директор лондонского института «Чатэм хаус» (Chatham House) Робин Ниблет выражает сомнение по поводу возможности создания надгосударственных органов ЕС, решения которых принимались бы большинством голосов, а не на основе консенсуса [60].
В одном из докладов Атлантического совета США предлагается создать многостороннюю систему американских союзов, для чего необходимо связать Европу с ключевыми партнерами США в Тихом океане, чтобы обеспечить потенциал безопасности в регионе, куда быстро смещается глобальный баланс сил. По мнению авторов доклада, это позволит создать «Тихоокеанское партнерство мира, которое объединит на основе общих ценностей и интересов НАТО с важными союзниками США, включая Австралию, Новую Зеландию, Южную Корею, Японию и Сингапур» [61]. Согласно оценке Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations), «с тех пор, как США объявили о переносе акцента на АТР, европейцы размышляют, каковы последствия этой политики для них» [62]. Хиллари Клинтон до своего ухода в отставку подчеркивала, что перенос « акцента» на Азию не означает, что Америка отворачивается от Европы, а предполагает совместный подход США и Европы к АТР.
Бывший министр обороны США Леон Панетта в январе с.г. призвал союзников по НАТО поддержать перенос военных приоритетов США в АТР. Но пока европейцы относятся к этим призывам без особого энтузиазма. ЕС не хочет принимать участия в американских военных авантюрах. По оценке Европейского совета по международным отношениям, «европейцы пока не приняли решение о проведении единой политики в отношении американского « акцента» на Азию» [63].
В этой связи следует отметить, что Конгресс США пытается оказать нажим на союзников, угрожая вывести американские войска из Европы. На слушаниях в Комитете по делам вооруженных сил Палаты представителей 20 марта 2013 года председатель комитета Бак Маккеон заявил: «Может быть, все эти войска должны вернуться домой, и это позволит сэкономить много денег». По оценкам корпорации РЭНД (RAND), это может в течение 10 лет принести экономию в 500 млрд. долл. [64]
Как считают эксперты Института ЕС по изучению проблем безопасности, «Япония и Южная Корея, главные союзники США в регионе, не хотят делать выбор между Вашингтоном и Пекином. Хотя безопасность Токио и Сеула зависит от США, их социально-экономическое развитие все больше зависит от рынка Китая. Это же относится и к Европе» [65].
По оценкам некоторых американских экономистов, в ближайшем будущем непосредственная экономическая выгода для Соединенных Штатов от создания ТТП и ТАП будет невелика [66].
«Пока наш флот патрулирует морские коммуникации, большинство азиатских стран, получающих выгоду от американского зонтика безопасности, осуществляют промышленную и торговую политику, которая ведет к хроническому торговому дефициту США и выводу из страны миллионов американских рабочих мест. Геополитический вопрос заключается, не в том, что США должны сделать для процветающих стран Азии, которые боятся роста Китая. Вопрос должен быть поставлен так: что они могут сделать, чтобы облегчить экономическое бремя американских военных обязательств» [67], - откровенно заявляет директор вашингтонского Института экономической стратегии (Economic Strategy Institute) Клайд Престовитц.
Некоторые американские политологии ставят вопрос о создании нового военного блока в АТР по образцу НАТО. Такие попытки предпринимались и ранее (СЕАТО, АНЗЮС), но безуспешно. До сих пор Вашингтон полагался на двусторонние военные связи с ключевыми партнерами в этом регионе, хотя формально продолжает существовать уцелевший после роспуска СЕАТО малоизвестный Договор о коллективной безопасности с участием США, Франции, Таиланда, Филиппин, Австралии и Новой Зеландии. Кроме того, существуют неформальные американские обязательства по защите Тайваня.
Нельзя исключать, что в случае реализации проекта ТТП США попытаются создать многостороннюю систему безопасности в регионе, но пока такая перспектива выглядит маловероятной. Однако под зонтиком ТТП двусторонние военные союзы могут получить новый импульс, особенно с учетом территориальных претензий Пекина. Нельзя исключать и новых попыток создать трехсторонний военный альянс Вашингтон - Токио – Сеул под предлогом защиты от северокорейских ракет.
«Легкий след»
Новая доктрина Обамы содержит прямые указания на новые приоритеты Пентагона: «По мере завершения сегодняшних войн, мы фокусируемся на безопасности и процветании АТР… Интересы экономики и безопасности США неразрывно связаны с развитием ситуации от Западной части Тихого океана и Восточной Азии». Поэтому США проведут «ребалансирование в сторону АТР». В документе отмечается «превращение Китая в региональную державу» и «рост военной мощи Китая» [68].
Возможность прямого военного столкновения Вашингтона и Пекина широко обсуждается в американском экспертном сообществе. «История учит нас, что растущие державы неизбежно конкурируют с ведущими державами, стремящимися сохранить статус-кво, и что этот конфликт часто приводит к войне, - пишет бывший министр обороны Гарольд Браун. – «Достижение 2030 года без серьезной конфронтации будет большим достижением. В то время как США, вероятно, сохранят лидерство в военной мощи, по крайней мере, еще на 15-20 лет, асимметричная война может подорвать преимущества США, если Китай будет участвовать в кибератаках на американские электронные и спутниковые системы наряду с нападениями на инфраструктуру» [69].
Советник президента по национальной безопасности Том Донилон выразил озабоченность последствиями модернизации вооруженных сил КНР. Особую тревогу США вызывают наращивание возможностей Пекина в космосе и киберпространстве. Донилон потребовал, чтобы Китай прекратил «беспрецедентные кибернетические вторжения». Джек Лью, новый министр финансов США объявил, что этот вопрос «стал вызовом нашим экономическим отношениям» [70].
Некоторые эксперты называют сложившуюся в киберсфере ситуацию между США и Китаем «прохладной войной» [71] и даже «Третьей мировой войной» [72].
Бюджетная резолюция, принятая Палатой представителей США в марте 2013 года, запрещает закупку информационных систем, произведенных полностью или частично в Китае, пока ФБР не проведет проверку на возможность «кибиршпионажа или саботажа» [73].
Под предлогом киберугрозы в США разработана концепция «активной киберобороны». Этот термин подразумевает «набор активных действий, которые влияют на противника до и во время кибератаки, что называется хакерством возмездия» [74].
Американский институт предпринимательства предлагает: «Правительство США должно перейти в наступление и принять набор мер в сфере дипломатии, безопасности и права, чтобы заставить Китай заплатить серьезную цену за его грубые нарушения и сдержать конфликт в кибернетическом пространстве». Для убедительности такого сдерживания предлагается создать Центр киберобороны на Тайване, чтобы «максимально использовать знание китайского языка, культуры, делового мира и политической практики» [75].
В ежегодном докладе американской разведки, опубликованном 12 марта с.г. отмечается, что Китай обладает «ограниченными, но растущими способностями к проецированию силы» не только в Тихом, но и в Индийском океане [76]. В Америке с большой тревогой относятся к созданию Китаем асимметричных средств вооруженной борьбы с превосходящими силами США. Это относится к противоспутниковому оружию, развитию военно-морских сил, применению кибероружия, развертыванию противокорабельных ракет большой дальности. Стоимость китайской ракеты DF-21D с маневрирующей боеголовкой, способной поразить американский авианосец на расстоянии в полторы тысячи километров, в 1000 раз меньше стоимости авианосца [77].
Обострение территориальных споров из-за островов в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях между КНР и соседями привело к активизации политики Вашингтона, который демонстрирует своим союзникам, что не оставит их один на один с Пекином.
В военной сфере США показывают Китаю «красную черту», которую нельзя переходить: Тайвань, спорные острова с японцами и в Южно-Китайском море - то, что Пекин считает своей «законной» зоной. Китайская позиция: мы же срединная империя. Для Пекина есть первая линия островов – Япония, Тайвань, Филиппины - и вторая – Гуамские и Маршалловы острова, Индонезия и даже Гавайи. Китай создает средства борьбы с авианосцами США - не пускать американский флот в западную часть Тихого океана, чтобы он не мог приблизиться к Тайваню.
Рассматривая сценарий войны из-за Тайваня, эксперты корпорации РЭНД пришли к заключению, что задача США заключается в том, чтобы «не допустить господства Китая в воздухе и на море и ограничить ущерб от китайских ракет» [78]. Однако известный американский журналист Джим Хоагленд утверждает: «В Пентагоне теперь признают, что авиация и флот США не смогут отразить нападение Пекина на Тайвань. Массированное развертывание ракетных батарей на побережье Китая изменило соотношение сил на месте. Это означает, что США должны теперь полагаться на нанесение массированного ответного ущерба, чтобы сдержать Китай от переправы через Тайваньский пролив» [79].
Доктрина Обамы ставит Китай в число потенциальных военных противников Соединенных Штатов: «Такие государства, как Китай и Иран продолжают создавать ассиметричные средства противодействия нашему потенциалу проецирования силы» [80]. Поэтому Пентагон будет инвестировать в потенциал, позволяющий преодолеть сопротивление в тех районах, где создаются препятствия доступу американских вооруженных сил [81].
На Тихом океане находится крупнейшее из шести региональных командований вооруженных сил США. Общая численность этой группировки, включая гражданский персонал, составляет примерно 330 тыс. человек. Тихоокеанское командование включает 180 кораблей, в том числе пять ударных авианосных групп, две тысячи самолетов, пять армейских бригад и две дивизии морской пехоты.
Донилон утверждал, что конфронтация между двумя державами не является неизбежной. Однако администрация Обамы уже объявила о переносе фокуса военной стратегии США в АТР. В этом регионе будет базироваться не 55%, а 60% американского флота. Помимо прочего, ВМС США намерены контролировать пути транспортировки нефти в Китай из Персидского залива и Африки.
Но Вашингтон отнюдь не стремится к прямой биполярной конфронтации с Пекином. Как заявил бывший министр обороны Роберт Гейтс, «каждый, кто предлагает новую наземную войну в Азии, должен быть отправлен в сумасшедший дом» [82]. Американские военные теоретики разработали концепцию воздушно-морской операции, которая делает упор на использование ВВС и ВМС, а сухопутным войскам отводит второстепенную роль. Такой подход образно сравнивают с «легким следом» на земле [83].
Вместе с тем Пентагон внимательно следит за модернизацией ядерных сил КНР. Китай развернул несколько ракет малой и средней дальности. Количество китайских межконтинентальных баллистических ракет (МБР), по американским оценкам, достигает 70-75. Некоторые американские эксперты считают неизбежным возникновение «взаимного гарантированного уничтожения» в отношениях между США и Китаем [84]. Но Вашингтон не готов согласиться на паритет с Пекином.
Судя по всему, Соединенные Штаты намерены сохранить способность нанести разоружающий ракетно-ядерный удар по Китаю. Показательно, что теперь 8 из 14 стратегических подводных лодок США постоянно находятся на Тихом океане, откуда не очень удобно стрелять по Москве. Раньше основная группировка американских стратегических сил морского базирования находилась в Атлантике.
В АТР развертываются и основные средства противоракетной обороны США. На Тихом океане уже находятся 16 из 26 кораблей ВМС США, оснащенных системами «Иджис» с ракетами-перехватчиками SM-3 Block 1A. У Японии имеется четыре эсминца, оснащенные системами «Иджис». Шесть эсминцев планирует построить Южная Корея [85]. В Южной Корее и Японии развернуты несколько батарей закупленных в США тактических противоракет «Пэтриот-3». Система ПРО ТХААД находится на Гавайских островах и планируется для развертывания на Гуаме. Но для парирования северокорейской угрозы столько не требуется. Этих средств вполне достаточно для защиты от ракет малой и средней дальности не только КНДР, но и Китая.
Стратегические перехватчики ПРО США еще в прошлом десятилетии были размещены на Аляске и в Калифорнии. 15 марта министр обороны Чарльз Хейгел объявил об увеличении количества стратегических перехватчиков GBI на Аляске с 30 до 44, мотивируя это проведенными КНДР испытаниями ракеты большой дальности [86]. Также предусматривается разместить в Японии еще один радар AN/TPY-2 для наведения американских противоракет на цели. В то же время администрация Обамы отказалась от планов размещения стратегических перехватчиков SM-3 Block 2В в Европе, а эта программа была аннулирована [87].
Как отмечает газета «Нью-Йорк таймс», «это решение посылает сигнал Китаю» [88]. По оценке китайских экспертов, «Америка сформировала в АТР системы ПРО трехуровневой конфигурации – низкого, среднего и высокого уровня» [89]. Наращивание американской противоракетной обороны в Тихом океане под предлогом защиты от северокорейской угрозы свидетельствует о намерении США нейтрализовать ракетно-ядерный потенциал Китая. Группировка средств стратегической ПРО, которую американцы создают в АТР, будет способна перехватить ответный удар китайских МБР.
Как пишет газета «Уолл-стрит джорнел» (The Wall Street Journal), «чтобы заставить Китай вести себя ответственно в АТР, самом динамичном регионе мира с экономической и стратегической точки зрения, США должны поддерживать мощные вооруженные силы, союзы и партнерства, чтобы сдержать Китай от применения силы или угрозы применения силы в целях изменения регионального статус-кво» [90].
Вашингтон сохраняет колоссальный военный отрыв от Пекина по военным расходам. На долю США приходится более 40% мировых военных расходов, а Китая – только 8% (см. Таблицу 1). Однако расходы Пентагона в ближайшие годы из-за бюджетных проблем Вашингтона будет сокращаться, а КНР по мере роста ВВП будет догонять Америку по оборонным расходам. По оценке корпорации РЭНД, через 20 лет Китай обгонит США не только по ВВП, но и по военному бюджету, что превратит его в действительно равного по силам соперника» [91].
Но оборонный бюджет стран ТАП (т.е. США и европейских членов НАТО) будет составлять около 58% глобальных военных расходов (см. Таблицу 3). Если к этому добавить тихоокеанских союзников Соединенных Штатов, то эта доля будет достигать 64% [92]. Более того, по расходам на производство вооружений доля двух возглавляемых Вашингтоном региональных коалиций составит не менее 80%, а по расходам на оборонные НИОКР – свыше 90%. Ни Китай, ни даже БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская Республика) по этим показателям не смогут сравняться с ТАП и ТТП.
Мир в середине нынешнего столетия
Особое значение имеет также попытка США предотвратить консолидацию БРИКС. Администрация Обамы успешно развивает«особые отношения» с двумя из пяти стран членов БРИКС: Бразилией и Индией
Доктрина Обамы нацелена на создание новой политической, экономической и военной архитектуры международных отношений, которая даст возможность Вашингтону сохранить ведущую роль в мировых делах в обозримом будущем.
Журнал «Форин полиси» пишет: «США, лидер Запада, является державой №1. Китай, растущая азиатская держава, занимает второе место. Если Китай обойдет Америку в ближайшее десятилетие, то впервые за два века незападная держава займет место №1. Логика истории свидетельствует, что такой сдвиг баланса сил не проходит мирно. Можно ожидать обострения напряженности, поскольку Америка все больше обеспокоена утратой своего господства» [93].
Доктрина Обамы нацелена на создание новой политической, экономической и военной архитектуры международных отношений, которая даст возможность Вашингтону сохранить ведущую роль в мировых делах в обозримом будущем. По мнению Дэвида Сэнгера, стратегия Обамы заключается в том, чтобы «убедить союзников и противников США, что его подход укрепит американскую мощь» [94].
Такая стратегия, в случае ее реализации, не позволит Китаю, даже после того, как он обойдет Соединенные Штаты по размерам ВВП, захватить лидирующие позиции в мире.
Если же блок АСЕАН+3 состоится, то его доля по ряду параметров будет сопоставима с ослабленным ТТП. Но в этом случае Токио, Сеул и Джакарта не смогут рассчитывать на американский военный зонтик для защиты от Китая. «Взорвется» и АСЕАН, часть членов которого (например, Вьетнам, Филиппины и Сингапур) уже дали согласие на вхождение в ТТП.
Два региональных «кольца» во главе с Вашингтоном будут выглядеть менее внушительно, если в состав ТТП не войдут Япония, Южная Корея и Индонезия. Пока эти соседи КНР колеблются, не желая делать решающий выбор между Пекином и Вашингтоном. Экономические требования США для них более болезненны, чем условия Китая. Тем не менее, после визита в Вашингтон премьер-министр Японии Синдзо Абэ согласился вступить в переговоры о присоединении к ТТП.
Однако долгосрочная стратегия США может потерпеть неудачу, если администрации Обамы не удастся преодолеть имеющиеся разногласия со своими союзниками и партнерами. Непростыми будут и переговоры с известной своей закостенелостью бюрократией ЕС. Расхождения экономических интересов Вашингтона и его партнеров не являются непреодолимыми, но достижение договоренностей требует взаимных уступок, к чему ни Соединенные Штаты, ни другие участники ТТП и ТАП, похоже, не готовы.
Это касается Индии и Бразилии, которые рассматриваются как развивающиеся демократические государства. ЮАР также пользуется поддержкой первого чернокожего президента Соединенных Штатов.
БРИКС дает возможность его участникам решать некоторые краткосрочные тактические задачи, добиваясь своего продвижения в мировой иерархии. Но интересы входящих в БРИКС стран настолько разнородны, что не позволяют рассчитывать на их экономическую интеграцию или создание военно-политического союза. Отношения между такими странами, как Китай и Индия, сохраняют немалый конфликтный потенциал.
Несомненно, США будут по-прежнему развивать двусторонние отношения с Индией, признавая ее региональные амбиции, чтобы использовать эту державу для противовеса Китаю на азиатском континенте, хотя Дели не войдет ни в ТТП, ни в ТАП.
Что касается Бразилии, то она не заинтересована в создании ТАФТА или какого-то другого Трансамериканского партнерства. Бразилия будет, вероятно, добиваться развития регионального сотрудничества в рамках МЕРКОСУР, не отказываясь при этом от развития двусторонних связей с США.
Хотя Россия, как и США, имеет выход и в Атлантический, и в Тихий океаны, Москва не участвует в интеграционных процессах ни на Западе, ни на Востоке.
На долю ЕС приходится, по данным на 2011 год, 48,4% российского экспорта и 43,4% импорта, Китая – 7,3% экспорта и 16,9% импорта, США – 3,4% экспорта и 4,5% импорта, АСЕАН – 1,6% экспорта и 2,7% импорта (см. Таблицы 6 и 9).
В 2011 году выросла российско-американская торговля, хотя статистические данные по этому вопросу существенно различаются, что связано с проблемой реэкспорта из третьих стран. Согласно международной статистике (см. Таблицы 5 и 6), экспорт США в Россию составил всего 8,3 млрд. долл. (0,56% всего американского экспорта), а экспорт Российской Федерации – 16 млрд. долл. (1,57% импорта США). Но прогресс в торгово-экономический сфере выглядит непредсказуемо. Перспектива дальнейшего роста поставок российских энергоносителей в США не слишком благоприятна из-за «сланцевой революции».
Наземные, воздушные и морские коммуникации, связывающие два главных экономических региона планеты, могут обеспечить Российской Федерации особую роль в глобальной экономике. Сегодня меньше 1% торговли между Европой и Восточной Азией идет через Россию. Эту долю можно было бы увеличить многократно.
При этом было бы восстановлено экономическое единство внутреннего рынка России – от Калининграда до Владивостока. Произошло бы ускорение и удешевление передвижения людей и товаров в нашей стране.
Однако транспортная инфраструктура России требует радикальной модернизации и соответствующих крупных капиталовложений. Необходима специальная государственная программа с привлечением российских и зарубежных частных инвесторов, чтобы реализовать имеющийся потенциал.
Вашингтон пока не приглашает Москву к участию в ТАП и ТТП. Китай тоже не зовет Россию во «Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство» (АСЕАН+6). Это заставляет задуматься о месте России в новой конфигурации международных отношений. «Критическая масса» Российской Федерации невелика – примерно 2% населения и 3% глобального ВВП. В случае евразийской интеграции эта доля возрастет, но будет значительно уступать мировым гигантам.
Геополитическое и геоэкономическое одиночество в новой системе международных отношений таит большие риски. Думается, что необходимо искать пути выхода из этой ситуации. Российская Федерация благодаря своему географическому положению может стать связующим континентальным звеном тихоокеанской и евроатлантической интеграции.
Командования американских вооруженных сил
...И Дрейк добрался до мыса Горн,
И Англия стала империей.
Тогда наш оплот воздвигся из вод,
Неведомых вод, невиданных волн.
(И Англия стала империей!)
Наш вольный приют даст братьям приют
И днем, и глубокой ночью.
Рискуй, голытьба, - на карте судьба,
Не встретились там, так встретимся тут.
(Днем или поздней ночью!)
Да будет так! Мы залогом тому,
Что было сказано здесь.
Покинув свой дом, мы лучший найдем,
Дорога зовет, и грусть ни к чему.
(И этим сказано все!)
II
Наше море кормили мы тысячи лет
И поныне кормим собой,
Хоть любая волна давно солона
И солон морской прибой:
Кровь англичан пьет океан
Веками - и все не сыт.
Если жизнью надо платить за власть -
Господи, счет покрыт!
Поднимает здесь любой прилив
Доски умерших кораблей,
Оставляет здесь любой отлив
Мертвецов на сырой земле -
Выплывают они на прибрежный песок
Из глухих пропастей дна.
Если жизнью надо платить за власть -
Господи, жизнью платить за власть! -
Мы заплатили сполна!
Нам кормить наше море тысячи лет
И в грядущем, как в старину.
Нам, давным-давно пошедшим на дно,
Или вам, идущим ко дну,-
Всем лежать средь снастей своих кораблей,
Средь останков своих бригантин.
Если жизнью надо платить за власть -
Господи, жизнью платить за власть,
Господи, собственной жизнью за власть! -
Каждый из нас властелин!
Редьярд Киплинг ПЕСНЬ МЕРТВЫХ Перевод Н. Голя
Таблицы здесь:источник